У «единой россии» назрел свой pussy riot

Почему вступился за Pussy Riot
— Ситуация с девушками меня возмутила, ведь каждую ситуацию примериваешь на себя и своих близких. Происходит с ними настоящая драма. Сейчас они чувствуют себя беззащитными и им реально очень плохо. Можно сколько угодно куражиться на политические темы, но наступает точка, когда понимаешь, что в перспективе — семь лет заключения.
Возможно, без этого суда мы бы не увидели сегодняшнюю Россию, но цена, которую девушки за это заплатят, слишком высока. Я хочу, чтобы каждый единоросс высказал свое отношение к этой истории. Тогда мы узнаем, сколько людей ради корпоративных интересов готовы посадить конкретных девчонок. Хочу знать, сколько таких «соратников» в стране. Судя по моей переписке, две трети партийцев за то, что ЕР должна настаивать на освобождении девчонок и даже политически давить на ситуацию. Если их осудят, приговор станет точкой невозврата.

Что не так с «Единой Россией»
— Я выдвигался на Васильевском острове, здесь живет много моих давних друзей. С ними о политике не говорим. Но после выборов я спросил, за кого они голосовали. Все ответили, что не за «Единую Россию».
В былое «Единую Россию» не вернуть. Процентов, которые мы получали, опираясь на глубинку, не получим уже никогда. И чем раньше мы это поймем, тем лучше. Стать во второй раз партией власти невозможно. Механизм построения сверху сработал в политическом вакууме. Сейчас нет вакуума, есть зрелая политическая ситуация. «Единая Россия» и на следующих выборах значительно потеряет.
У оппозиции я вижу будущих лидеров. Называть фамилии не хотел бы. К сожалению, не вижу таких лидеров в «Единой России».

О склоках и амбициях
— В середине июля я решил участвовать в выборах руководителя Центрального исполнительного комитета «Единой России». Однако выяснилось, что по уставу проходной ценз на этот пост начинается с уровня главы регионального исполкома. Получается, что большие чиновники будут выбирать самого большого чиновника. Предполагать в этой ситуации какие-то изменения наивно. Я выразил свое недовольство, на которое нервно отреагировал руководитель исполкома региональной ЕР Дмитрий Юрьев. (аппаратчик заявил в своем блоге, что «проект Валерий Федотов завершен». — Ред.). Его поведение, вероятно, объясняется страхом, что последуют санкции, и эмоциональной нетерпимостью к лидерам вокруг. К сожалению, внутренняя самоцензура единороссов очень высока. Мы построены по бюрократическому «правилу трех гвоздей», когда каждый снимает с себя ответственность, перевешивая ее с гвоздика на гвоздик. Этот принцип нужно ломать. Кто-то должен взять на себя эту неприятную работу, чтобы такие Федотовы, как я, появились во всех регионах.

Партию не брошу
— Мне уже тысячи раз в комментариях и письмах предложили уйти из ЕР. Пишут, что недолго осталось. Но у меня нет желания уходить. Во-первых, это неправильно с точки зрения морали, ведь я все-таки заявил о реформах, заставляю людей вокруг идентифицироваться, и я должен пройти этот путь вместе с ними. Во-вторых, верю в успех реформ, которые рано или поздно случатся.
Если не реформировать «Единую Россию» — это экстремизм в политике. Я говорю о временах Навального, Яшина во всей красе, когда они получат возможность руководить большими народными массами. Возможна ситуация, когда люди пойдут не за Навальным, а против «Единой России». Революция возможна в любом обществе, тем более таком эмоциональном, как российское.
Если меня исключат, согласно уставу у меня есть право апеллировать к отмене решения, вплоть до съезда партии, я воспользуюсь всеми правами. Надеюсь, наши горячие петербургские головы остынут.

Чем разочаровала рокировка
— Рокировка не была неожиданной. Было разочарование, потому что Дмитрий Медведев к тому времени не занимался активно «Единой Россией». Я, честно говоря, не чувствовал в нем лидера. Мы привыкли к сильному лидеру, который дает четкие указания и партия действует в соответствии с ними.
Будущие лидеры вырастут с улиц, в том числе в ЕР. Одна из мер реформы, предложенной мной, запретить назначать на выборные позиции внутри партии людей, не востребованных в публичном пространстве. Как бы ни критиковали твиттер, ЖЖ, считаю, что политика у нас в интернете. Ее совершенно нет в Заксобрании и очень мало в Государственной думе. Однако эта ситуация благоприятна для того, чтобы выросли новые лидеры.

Отношение к РПЦ
— РПЦ — это почти «Единая Россия», но в другой сфере. Она испытывает проблемы по тем же причинам — закрытости, финансовой непрозрачности и неискренности. Ситуации очень похожи. Я знаю там массу замечательных людей, есть фантастический человек отец Игорь, который крестил моих детей. Сейчас я испытываю чувство неловкости, неудобства за них, за то, что они находятся в этом институте. Если бы не было истории с Pussy Riot, я бы говорил, что то, как ведет себя РПЦ и относится ко мнению верующих, это внутреннее дело церкви, ведь все-таки это не государственный институт. Однако, к сожалению, церковь претендует на одну из ведущих ролей в политике и государстве. Она сунулась на чужую территорию. Мы должны отодвинуть церковь от государства. Да, люди должны иметь возможность прийти в свой храм и помолиться, государство должно поддерживать все религии и не делать ни для кого исключений.

О митингах и агентах
— Такой закон существует в других странах, однако сказал «а» — нужно говорить и «б» — должна быть полная прозрачность по тем некоммерческим организациям, которые финансируются Кремлем. Мы должны знать, кто финансирует ту или иную организацию, это было бы справедливо, чтобы мы доверяли или не доверяли ее мнению, ведь у каждого есть позиция.
Мне нравится опыт Финляндии, где заявку на митинг подаешь за несколько часов. Меня беспокоит наша правоприменительная практика, боюсь, что с митингами у нас будет проблема. Вспомнить хотя бы бой с подушками, а ведь такие перформансы украшают и разбавляют городскую жизнь. До введения этого законопроекта даже единороссовское мероприятие согласовать было непросто. Я тоже за 14 дней подавал заявку, за пять дней до мероприятия не знал, разрешат или нет. Сейчас, по рассказам моих коллег, мероприятие согласовать стало гораздо сложнее. Не то что улицы на сто процентов закрыты, но новый закон стал запретительным. Да, люди должны нести ответственность за нарушения, но им нужно дать возможность выйти на улицу.

Записала Александра ГАРМАЖАПОВА