Когда протест слили
Весной на питерском политическом небосклоне появились лица. Молодежь — либералы, анархисты, даже бывшие нашисты, просто неравнодушные люди, которым надоели амбиции «опытных оппозиционеров», — пыталась взять протест в свои руки. Они объединили наблюдателей, создали лагерь оккупай#Исаакиевская, ходили на митинги. Ничего из этого не помогло: Путин — президент, Госдума закручивает гайки.
Чем живут и на что надеются участники протестных акций сегодня, выясняла «Новая»
Никита. Достучался до Бастрыкина
Жизнь 25-летнего Никиты Сорокина — череда приключений: парень руководил организацией «Наши» в Рыбинске, висел на Аллее славы на Селигере, был неплохо знаком с Василием Якеменко, однако разочаровался и ушел из движения. «Я шел не бороться с оппозицией, а заниматься улучшением жизни», — объясняет он.
Через два года он, уже в Питере, был членом УИК с совещательным голосом от КПРФ на президентских выборах. Историю о том, как его, инвалида с детства, полицейские волоком тащили с участка, как он получил травмы и теперь добивается справедливости, «Новая» уже рассказывала. Суд признал его удаление с участка незаконным. Он добрался до главы Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина, которому вручил кипу жалоб, присланных ему, в том числе из родного Рыбинска. В июле его снова задержали — на этот раз у парка «Александрино», где жители борются со стройкой, и, как утверждает Сорокин, столкнули в отделе полиции № 8 с лестницы.
О «Наших» Никита говорит с неохотой, мол, попал туда случайно — в 2010-м подруга пригласила на Селигер, где можно «отдохнуть и вообще классно». «И я поехал, — вспоминает он. — Все было прекрасно. Но уже там я стал проявлять свое несогласие с политикой «Наших».
На дебатах, организованных в лагере, Сорокин выступил в защиту Юрия Шевчука и позже даже попытался снять исковерканный портрет музыканта. «Комиссар так испугалась раскола, что попыталась объясниться и потребовала успокоиться», — продолжает он.
Вернувшись в Рыбинск, Сорокин возглавил местное отделение «Наших», почти сразу поехал тушить пожары в Рязань. «Я читал, что об этом писали журналисты. Частично они были правы — некоторые ребята не ходили в лес или отказались вообще что-либо делать, — признается он. — Но мы дошли и выполнили задачу, которую ставили перед нами МЧС».
Парень боролся с продажей алкоголя и табака детям, однако, как сам утверждает, его заставляли устраивать провокации против оппозиции. Сорокин этого делать не хотел, и его отстранили от работы. Со своим активом он из движения ушел и возглавил ответвление «Наших» — организацию «Сталь», где, утверждает собеседник «Новой», царил бардак.
Никита жалуется на то, что «деньги на обеспечение поездок и на прочие нужды до маленьких городов не доходили», их якобы разворовывали сверху: «Порой активистам приходилось за свой счет устраивать акции в других городах».
По его словам, ребята даже не понимали, с чем они борются, «они все в большей части стремились заработать на айпад». «Если человек много комментариев написал или загадил статью какого-нибудь оппозиционера, то получал айпад. Это же убожество: играть на нищете молодежи! — возмущается он. — Поездки в Москву проходили в пьянках. Целые автобусы вылезали с таким перегаром, что самого тошнило».
Несмотря на демонстративный скептицизм, Сорокин не торопится критиковать экс-главу Росмолодежи Василия Якеменко: «Я его уважаю как профессионала в своей сфере. Каждое его слово имеет вес. Это важно в нашей жизни». Сорокин не стыдится нашистского прошлого, поскольку, по собственным словам, многим сумел помочь. Поварившись в прокремлевской кухне, активист осознал, «насколько сильно прогнило государство».
Теперь молодой политик окунулся в демократические дебри. На парламентских выборах помогал кандидату от «Справедливой России» Игорю Лысенко, сейчас ему предложили возглавить первичку «Республиканской партии народной свободы» в Кировском районе. Времени для партстроительства у него достаточно — в марте, после истории с выборами, его попросили с работы.
Сорокин верит, что они «возьмут большинство в Госдуме и займут лидирующие позиции в России». «Разочарование наступает, когда не получается. А нужно не разочаровываться, а думать, что еще можно сделать, чтобы ситуация изменилась», — резюмирует он.
Ксения. Хочет быть не политиком, а активистом
Одна из создателей «Студенческого действия», музыкант 24-летняя Ксения Ермошина в сентябре едет во Францию. Девушка выиграла стипендию, и с осени она аспирантка Ecole Nationale Superieure des Mines de Paris.
В лагере на Исаакиевской Ксения издавала информационный листок, составляла программы, модерировала ассамблею. Получалось не всегда, народ довольно вяло реагировал на призывы активистки, воспринимая происходящее скорее как забаву. Однако девушка с энтузиазмом продолжала вовлекать присутствующих в формирование «горизонтальных связей».
В политику анархист Ермошина попала через науку — учась на последнем курсе французского университетского колледжа, написала диплом о левых интеллектуалах Петербурга и об их главной на тот момент платформе для встреч — Уличном университете. Студентка настолько увлеклась изучением левацких кругов и тусовок, что вошла в поле политическое.
Несмотря на отчаянную борьбу с режимом, Ермошина политиком себя не считает. «Я акционист, — уверенно говорит она. — Политик больше времени и сил уделяет бумажкам, переговорам, собственной карьере. У активиста на это нет времени и, главное, политиканство категорически противоречит моим взглядам».
Как и полагается анархисту, собеседница «Новой» за горизонтальное сопротивление, за самоорганизацию, за взаимопомощь и отсутствие лидеров. «Я выступаю против догм и считаю, что многие революционные символы, дискурс и фольклор надо переписывать», — категорично заявляет она.
Безапелляционность — пожалуй, самая ярка черта создателя «Студенческого действия». Она мечтает сжечь маску Гая Фокса из фильма «V — значит Вендетта», знает, что и как делать, куда идти и к чему апеллировать. Россия, по ее мысли, должна быть «свободной страной красивых и смелых людей». Только для начала ей, заявляет она со свойственным юношеским максимализмом, хотелось бы добиться реальной сменяемости власти, прозрачности госбюджета, перехода как можно большего количества организаций и сфер деятельности в руки граждан. «В идеале власть должна исчезнуть, а государство — раствориться за ненадобностью, развивает мысль Ксения. «Если люди начнут врубаться и брать в свои руки для начала свой ближний круг — двор, улицу, а затем — свой университет или офис, или завод, или художественную галерею», — мечтает оппозиционерка.
Несмотря на скорый отъезд в Париж, активистка намерена продолжать заниматься уличным искусством, во Франции она собирается подключиться к ассоциации Russie Libert’s. Ксения займется акциями солидарности с Россией, а после привезет на родину из Франции навыки по сквотированию, социальным центрам и экологическим поселениям.
Юля. Собирает вещи для Кубани
Ответственный секретарь молодежного «Яблока» Юлия Алимова включилась «в движуху» в 14 лет. Школьницей расклеивала плакаты и раздавала листовки «Живого города». В партию ее привела старшая сестра.
Сейчас Юля, по ее словам, уже не так молода — ей 18 лет, и она учится на факультете иностранных языков в РГПУ им. Герцена. На смену размахиванию флагами пришла волонтерская деятельность. Юля собирает раздельный мусор, разбирает одежду для пострадавших в Крымске и навещает малышей в детском доме.
«Волна подъема гражданского сознания у наших соотечественников прошла, и в ближайшем будущем никаких ярких событий не произойдет, — бесстрашно расстается она с иллюзиями, потом поправляется: — Но эта волна принесла вполне материальные плоды: например, создалось движение «Наблюдатели Петербурга», многие из тех, с кем я общалась в ходе сбора вещей для Кубани, пришли помогать потому, что у них уже был опыт участия в декабрьских выборах и митингах».
Алимовой все же трудно расстаться с мечтами о светлом демократическом будущем, хотя она приходит к выводу, что систему не изменить. Под конец беседы она вздыхает: «Во время этих выборов появилось поколение, осознавшее важность участия в политике. Возможно, это ускорит приход следующего такого поколения».
«Чего стоит один только штаб помощи Крымску на Литейном, 31! Вот оно, вот это поколение!» — эмоционально произносит она. Юлия готова ждать, ведь все должно быть постепенно: «Революции не способны изменить систему. Систему может изменить только постепенное, может, волнами, поднятие гражданского самосознания».
Елена. Уверена, что митинги отжили свое
После #ОккупайИсаакиевская волонтер Елена Пасынкова успела распять себя у Спаса на Крови в поддержку Pussy Riot и провести две недели в цыганском таборе. Пасынкова — волонтер «Мемориала», занимается с цыганскими и узбекскими детьми, поскольку «государство на них внимания не обращает, а потом жалуется на рост преступности».
В политтусовке 22-летняя Лена засветилась впервые на антисталинской акции молодежного «Яблока». Правда, в рядах демократов задержалась ненадолго. Вскоре распущенные волосы Пасынкова сменила на дреды, демократов — на анархистов.
«Еще в школе знала, что я анархист, но не могла их найти, поэтому попала в молодежное «Яблоко», — объясняет она. К волонтерской деятельности пришла через политику. «Я волонтер, потому что вижу конкретный социально-политический смысл, а не потому что хочется накормить ребенка шоколадкой», — рассуждает она.
На Исаакиевской, где до сих пор периодически тусуется пара-тройка самых несогласных, Пасынкова не появляется, поскольку «в тупом сидении на скамейках не видит смысла». «Там остались беззубые фрики, которые ничем не занимаются, — резюмирует она. — Я предлагала в мае читать законы и вносить в них поправки, поскольку важно рассуждать о чем-то конкретном, а не о ленточках на дереве» (участники в свое время переругались из-за имперских ленточек, которые развешивали националисты. — Ред.). Активистка уверена, что традиционные митинги свое отжили, настало время перформансов. Строго говоря, найдется работенка для уличных художников.
Пасынкова надеется, что лидеров у оппозиции не будет, поскольку иерархия у нее ассоциируется со структурой стада, у которого есть вожак. «Нынешние лидеры, как поп-артисты, либо уйдут со сцены, либо, уйдя на покой, будут вылезать и давать корпоративы, — прогнозирует она. — «Студенческому действию» в свое время на митинге не дали слово, сказав, что мы маленькие. Вместо нас выступали большие дяди, которые говорили, какие все молодцы, что пришли на митинг с белыми ленточками, и какой Путин нехороший. А нам хочется предлагать».
Никита Сорокин и Александр Бастрыкин
Ксения Ермошина
Елена Пасынкова
Юлия Алимова
Никита. Достучался до Бастрыкина
Жизнь 25-летнего Никиты Сорокина — череда приключений: парень руководил организацией «Наши» в Рыбинске, висел на Аллее славы на Селигере, был неплохо знаком с Василием Якеменко, однако разочаровался и ушел из движения. «Я шел не бороться с оппозицией, а заниматься улучшением жизни», — объясняет он.
Через два года он, уже в Питере, был членом УИК с совещательным голосом от КПРФ на президентских выборах. Историю о том, как его, инвалида с детства, полицейские волоком тащили с участка, как он получил травмы и теперь добивается справедливости, «Новая» уже рассказывала. Суд признал его удаление с участка незаконным. Он добрался до главы Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина, которому вручил кипу жалоб, присланных ему, в том числе из родного Рыбинска. В июле его снова задержали — на этот раз у парка «Александрино», где жители борются со стройкой, и, как утверждает Сорокин, столкнули в отделе полиции № 8 с лестницы.
О «Наших» Никита говорит с неохотой, мол, попал туда случайно — в 2010-м подруга пригласила на Селигер, где можно «отдохнуть и вообще классно». «И я поехал, — вспоминает он. — Все было прекрасно. Но уже там я стал проявлять свое несогласие с политикой «Наших».
На дебатах, организованных в лагере, Сорокин выступил в защиту Юрия Шевчука и позже даже попытался снять исковерканный портрет музыканта. «Комиссар так испугалась раскола, что попыталась объясниться и потребовала успокоиться», — продолжает он.
Вернувшись в Рыбинск, Сорокин возглавил местное отделение «Наших», почти сразу поехал тушить пожары в Рязань. «Я читал, что об этом писали журналисты. Частично они были правы — некоторые ребята не ходили в лес или отказались вообще что-либо делать, — признается он. — Но мы дошли и выполнили задачу, которую ставили перед нами МЧС».
Парень боролся с продажей алкоголя и табака детям, однако, как сам утверждает, его заставляли устраивать провокации против оппозиции. Сорокин этого делать не хотел, и его отстранили от работы. Со своим активом он из движения ушел и возглавил ответвление «Наших» — организацию «Сталь», где, утверждает собеседник «Новой», царил бардак.
Никита жалуется на то, что «деньги на обеспечение поездок и на прочие нужды до маленьких городов не доходили», их якобы разворовывали сверху: «Порой активистам приходилось за свой счет устраивать акции в других городах».
По его словам, ребята даже не понимали, с чем они борются, «они все в большей части стремились заработать на айпад». «Если человек много комментариев написал или загадил статью какого-нибудь оппозиционера, то получал айпад. Это же убожество: играть на нищете молодежи! — возмущается он. — Поездки в Москву проходили в пьянках. Целые автобусы вылезали с таким перегаром, что самого тошнило».
Несмотря на демонстративный скептицизм, Сорокин не торопится критиковать экс-главу Росмолодежи Василия Якеменко: «Я его уважаю как профессионала в своей сфере. Каждое его слово имеет вес. Это важно в нашей жизни». Сорокин не стыдится нашистского прошлого, поскольку, по собственным словам, многим сумел помочь. Поварившись в прокремлевской кухне, активист осознал, «насколько сильно прогнило государство».
Теперь молодой политик окунулся в демократические дебри. На парламентских выборах помогал кандидату от «Справедливой России» Игорю Лысенко, сейчас ему предложили возглавить первичку «Республиканской партии народной свободы» в Кировском районе. Времени для партстроительства у него достаточно — в марте, после истории с выборами, его попросили с работы.
Сорокин верит, что они «возьмут большинство в Госдуме и займут лидирующие позиции в России». «Разочарование наступает, когда не получается. А нужно не разочаровываться, а думать, что еще можно сделать, чтобы ситуация изменилась», — резюмирует он.
Ксения. Хочет быть не политиком, а активистом
Одна из создателей «Студенческого действия», музыкант 24-летняя Ксения Ермошина в сентябре едет во Францию. Девушка выиграла стипендию, и с осени она аспирантка Ecole Nationale Superieure des Mines de Paris.
В лагере на Исаакиевской Ксения издавала информационный листок, составляла программы, модерировала ассамблею. Получалось не всегда, народ довольно вяло реагировал на призывы активистки, воспринимая происходящее скорее как забаву. Однако девушка с энтузиазмом продолжала вовлекать присутствующих в формирование «горизонтальных связей».
В политику анархист Ермошина попала через науку — учась на последнем курсе французского университетского колледжа, написала диплом о левых интеллектуалах Петербурга и об их главной на тот момент платформе для встреч — Уличном университете. Студентка настолько увлеклась изучением левацких кругов и тусовок, что вошла в поле политическое.
Несмотря на отчаянную борьбу с режимом, Ермошина политиком себя не считает. «Я акционист, — уверенно говорит она. — Политик больше времени и сил уделяет бумажкам, переговорам, собственной карьере. У активиста на это нет времени и, главное, политиканство категорически противоречит моим взглядам».
Как и полагается анархисту, собеседница «Новой» за горизонтальное сопротивление, за самоорганизацию, за взаимопомощь и отсутствие лидеров. «Я выступаю против догм и считаю, что многие революционные символы, дискурс и фольклор надо переписывать», — категорично заявляет она.
Безапелляционность — пожалуй, самая ярка черта создателя «Студенческого действия». Она мечтает сжечь маску Гая Фокса из фильма «V — значит Вендетта», знает, что и как делать, куда идти и к чему апеллировать. Россия, по ее мысли, должна быть «свободной страной красивых и смелых людей». Только для начала ей, заявляет она со свойственным юношеским максимализмом, хотелось бы добиться реальной сменяемости власти, прозрачности госбюджета, перехода как можно большего количества организаций и сфер деятельности в руки граждан. «В идеале власть должна исчезнуть, а государство — раствориться за ненадобностью, развивает мысль Ксения. «Если люди начнут врубаться и брать в свои руки для начала свой ближний круг — двор, улицу, а затем — свой университет или офис, или завод, или художественную галерею», — мечтает оппозиционерка.
Несмотря на скорый отъезд в Париж, активистка намерена продолжать заниматься уличным искусством, во Франции она собирается подключиться к ассоциации Russie Libert’s. Ксения займется акциями солидарности с Россией, а после привезет на родину из Франции навыки по сквотированию, социальным центрам и экологическим поселениям.
Юля. Собирает вещи для Кубани
Ответственный секретарь молодежного «Яблока» Юлия Алимова включилась «в движуху» в 14 лет. Школьницей расклеивала плакаты и раздавала листовки «Живого города». В партию ее привела старшая сестра.
Сейчас Юля, по ее словам, уже не так молода — ей 18 лет, и она учится на факультете иностранных языков в РГПУ им. Герцена. На смену размахиванию флагами пришла волонтерская деятельность. Юля собирает раздельный мусор, разбирает одежду для пострадавших в Крымске и навещает малышей в детском доме.
«Волна подъема гражданского сознания у наших соотечественников прошла, и в ближайшем будущем никаких ярких событий не произойдет, — бесстрашно расстается она с иллюзиями, потом поправляется: — Но эта волна принесла вполне материальные плоды: например, создалось движение «Наблюдатели Петербурга», многие из тех, с кем я общалась в ходе сбора вещей для Кубани, пришли помогать потому, что у них уже был опыт участия в декабрьских выборах и митингах».
Алимовой все же трудно расстаться с мечтами о светлом демократическом будущем, хотя она приходит к выводу, что систему не изменить. Под конец беседы она вздыхает: «Во время этих выборов появилось поколение, осознавшее важность участия в политике. Возможно, это ускорит приход следующего такого поколения».
«Чего стоит один только штаб помощи Крымску на Литейном, 31! Вот оно, вот это поколение!» — эмоционально произносит она. Юлия готова ждать, ведь все должно быть постепенно: «Революции не способны изменить систему. Систему может изменить только постепенное, может, волнами, поднятие гражданского самосознания».
Елена. Уверена, что митинги отжили свое
После #ОккупайИсаакиевская волонтер Елена Пасынкова успела распять себя у Спаса на Крови в поддержку Pussy Riot и провести две недели в цыганском таборе. Пасынкова — волонтер «Мемориала», занимается с цыганскими и узбекскими детьми, поскольку «государство на них внимания не обращает, а потом жалуется на рост преступности».
В политтусовке 22-летняя Лена засветилась впервые на антисталинской акции молодежного «Яблока». Правда, в рядах демократов задержалась ненадолго. Вскоре распущенные волосы Пасынкова сменила на дреды, демократов — на анархистов.
«Еще в школе знала, что я анархист, но не могла их найти, поэтому попала в молодежное «Яблоко», — объясняет она. К волонтерской деятельности пришла через политику. «Я волонтер, потому что вижу конкретный социально-политический смысл, а не потому что хочется накормить ребенка шоколадкой», — рассуждает она.
На Исаакиевской, где до сих пор периодически тусуется пара-тройка самых несогласных, Пасынкова не появляется, поскольку «в тупом сидении на скамейках не видит смысла». «Там остались беззубые фрики, которые ничем не занимаются, — резюмирует она. — Я предлагала в мае читать законы и вносить в них поправки, поскольку важно рассуждать о чем-то конкретном, а не о ленточках на дереве» (участники в свое время переругались из-за имперских ленточек, которые развешивали националисты. — Ред.). Активистка уверена, что традиционные митинги свое отжили, настало время перформансов. Строго говоря, найдется работенка для уличных художников.
Пасынкова надеется, что лидеров у оппозиции не будет, поскольку иерархия у нее ассоциируется со структурой стада, у которого есть вожак. «Нынешние лидеры, как поп-артисты, либо уйдут со сцены, либо, уйдя на покой, будут вылезать и давать корпоративы, — прогнозирует она. — «Студенческому действию» в свое время на митинге не дали слово, сказав, что мы маленькие. Вместо нас выступали большие дяди, которые говорили, какие все молодцы, что пришли на митинг с белыми ленточками, и какой Путин нехороший. А нам хочется предлагать».
Александра ГАРМАЖАПОВА