Судью на нары
Татьяна Зайферт обвиняется в мошенничестве с целью захвата помещения (подробно об этом деле «Новая» рассказывала в № 44). Между тем сама Зайферт заявляет о своей невиновности и связывает возбужденное против нее уголовное преследование с длительной тяжбой между ректором Горного института Владимиром Литвиненко и его дочерью, экс-депутатом Заксобрания Ольгой Литвиненко. Зайферт была помощницей последней и несколько раз защищала ее интересы в суде с отцом, когда Ольга пыталась вернуть свою малолетнюю дочь, Эстер-Марию. Против шести бывших помощников Ольги Литвиненко, участвовавших в этой уголовно-семейной драме, возбуждены дела по не связанным друг с другом основаниям.
Бывшая судья Калининского райсуда арестована и отправлена в СИЗО №5 на Арсенальной
Квадратные глаза
На момент якобы совершенного Зайферт преступления она как бывшая судья имела статус спецсубъекта, поэтому постановление о привлечении ее в качестве обвиняемой подписал сам глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин. Он же ходатайствовал о заключении Татьяны Евгеньевны под стражу. Однако на первом суде по мере пресечения с Зайферт обошлись мягче: определили залог в три миллиона рублей.
С помощью друзей удалось вовремя собрать нужную сумму. Однако Следственный комитет продолжал настаивать — он подал апелляционную жалобу, в результате чего первое решение было отменено, а в конце мая суд постановил посадить женщину под арест.
3 июля была рассмотрена апелляция Зайферт, а 11 июля Квалификационная коллегия судей рассмотрела дело своей бывшей коллеги и согласилась с решением суда. В тот же день Зайферт оказалась в тюрьме.
Скорее всего, это произошло бы еще в середине июня, если бы в тот момент Татьяна Евгеньевна не попала в больницу в Сестрорецке с гипертоническим кризом.
— В больницу на третий день приехал следователь Яшков, после чего Татьяну сразу же выписали, — рассказывает ее муж Александр. — У нее опять поднялось давление: она страдает этим после травмы в ДТП в 2004 году. Однако в Следственном комитете считают, что моя жена симулирует…
Понимая, что ни в одной питерской больнице Зайферт долго не пролежать, семья решила отправить ее долечиваться в Москву, в госпиталь Бурденко. Там Татьяне Евгеньевне сделали коронарное шунтирование. Однако вскоре и в Бурденко появился следователь СК.
— Видимо, начальник военного госпиталя испугался фамилии Бастрыкин, — рассуждает Александр. — Татьяну выписали. Все медицинские документы есть в деле, однако судей они не убедили в том, что по состоянию здоровья ее нельзя заключать под стражу.
Не убедили судей и собственные глаза. И на заседание по апелляции Зайферт, и на квалификационную коллегию приходилось вызывать скорую.
— Когда врач приехал на первый суд, он измерил Татьяне давление в зале и сначала сказал, что нужно ехать в больницу. Они спустились в машину, врач стал звонить насчет госпитализации… и вдруг сказал, что в госпитализации отказано. У него были квадратные глаза — видимо, не часто поступают такие отказы, — возмущается Александр. — Татьяне сделали укол, и она вернулась в зал.
История повторилась на заседании квалификационной коллегии. И снова судьи не поверили в реальность заболевания Зайферт. У них были другие доказательства.
Судебная медицина взамен человеческой
Дело в том, что в конце апреля Татьяне Евгеньевне провели комиссионную медицинскую судебную экспертизу в Бюро судебно-медицинской экспертизы (БСМЭ). Следователь Яшков поставил перед экспертами один вопрос: страдает ли Зайферт заболеваниями, препятствующими содержанию под стражей?
Это вообще-то случай уникальный. Перечень заболеваний, с которыми людей нельзя держать в тюрьме, содержится в постановлении Правительства РФ от 14.01.2011 г. № 3. Там же прописаны правила медицинского освидетельствования подозреваемых или обвиняемых и четко сказано, что это освидетельствование можно назначать только тем, кто уже содержится под стражей (по требованию самого арестованного или врача СИЗО). Пока же человек находится на свободе, он сам определяет, где и как ему проводить диагностику и лечиться, какие собирать медицинские документы, в том числе в качестве доказательств для суда.
Более того, БСМЭ, как следует и из смысла существования этой организации, и из информации у нее на сайте, проводит только судебно-медицинские исследования, т. е. экспертизы, целью которых служит сбор доказательств для судебных процессов. При этом для определения, есть ли у человека заболевания, препятствующие содержанию под стражей, требуется проводить медицинское освидетельствование, цель которого совсем другая: выявление болезней.
Несмотря на незаконность медицинской судебной экспертизы, Татьяна Зайферт как человек законопослушный на нее явилась. Правда, ходатайствовала об отложении рассмотрения, так как среди экспертов отсутствовали врачи-специалисты по ее профильным заболеваниям, к тому же в комиссию не были предоставлены ее медицинские документы. Комиссия ходатайство приняла, однако все же вынесла решение, фактически заочное, что опасных заболеваний у Зайферт нет.
Суд, рассматривавший апелляцию Бастрыкина в начале мая, отказался приобщить эту «экспертизу» к делу, приняв во внимание доводы обвиняемой. А вот суд первой инстанции в конце мая — уже ничего, принял.
А раз в деле подшито, что «нет заболеваний, препятствующих содержанию под стражей», тот тут вызывай скорую, не вызывай…
Кто кому опасен
Основанием для заключения Татьяны Евгеньевны под стражу, хотя первоначально суд остановился на залоге, стало заявление одного из обвиняемых по делу, Глинского, о том, что ему угрожал другой обвиняемый, Кириенко, и ссылался при этом на Зайферт, как будто это она его подослала.
Угрозы якобы имели место в конце мая, незадолго до нового суда по мере пресечения Зайферт. Угрожать в такой ситуации мог бы только слабоумный: даже если бы Глинский спешно отказался от своих показаний, на суд по мере пресечения это никак повлиять не могло.
«Я никому не угрожала, денег не предлагала. То, что кто-то упомянул мою фамилию, не является угрозой, я не являюсь должностным лицом, имеющим возможность предпринять в отношении Глинского какие-либо действия, направленные на избежание им уголовной ответственности или, наоборот, направленные на ухудшение его процессуального положения», — пишет Зайферт в своей апелляционной жалобе. Кстати, она несколько раз добровольно прошла детектор лжи, чтобы подтвердить эти свои слова.
Более того, узнав, что 22 мая Глинский пожаловался на угрозы, через два дня Зайферт тоже обратилась с заявлением в Следственный комитет с просьбой о применении к ней мер безопасности. «Я опасаюсь обвиняемых Горака, Глинского и Кириенко, которые, зная, что я могу разоблачить их как лиц, дающих ложные показания, могут оказать на меня давление, учитывая, что за мной следят неизвестные лица, в моей машине прострелили стекло и т. д., о чем я ранее неоднократно сообщала в правоохранительные органы, но никаких мер предпринято никем не было, — сообщает Татьяна Евгеньевна в апелляционной жалобе. — Однако мое ходатайство, в отличие от ходатайства г-на Глинского, до настоящего времени не рассмотрено, о его рассмотрении и о результатах рассмотрения мне не сообщено. То есть Глинский, мужчина, нуждается в защите, а я, женщина, — нет».
Зайферт полагает, что выбор в отношении ее заключения под стражу за ненасильственное преступление — прямое средство давления на нее как обвиняемую и на суд, «который должен будет в случае постановления обвинительного приговора в выборе вида и меры наказания считаться с фактом реально проведенного срока в следственном изоляторе».
Мама Татьяны Зайферт Нина Ивановна пишет письмо генеральному прокурору,пытаясь добиться справедливости
Квадратные глаза
На момент якобы совершенного Зайферт преступления она как бывшая судья имела статус спецсубъекта, поэтому постановление о привлечении ее в качестве обвиняемой подписал сам глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин. Он же ходатайствовал о заключении Татьяны Евгеньевны под стражу. Однако на первом суде по мере пресечения с Зайферт обошлись мягче: определили залог в три миллиона рублей.
С помощью друзей удалось вовремя собрать нужную сумму. Однако Следственный комитет продолжал настаивать — он подал апелляционную жалобу, в результате чего первое решение было отменено, а в конце мая суд постановил посадить женщину под арест.
3 июля была рассмотрена апелляция Зайферт, а 11 июля Квалификационная коллегия судей рассмотрела дело своей бывшей коллеги и согласилась с решением суда. В тот же день Зайферт оказалась в тюрьме.
Скорее всего, это произошло бы еще в середине июня, если бы в тот момент Татьяна Евгеньевна не попала в больницу в Сестрорецке с гипертоническим кризом.
— В больницу на третий день приехал следователь Яшков, после чего Татьяну сразу же выписали, — рассказывает ее муж Александр. — У нее опять поднялось давление: она страдает этим после травмы в ДТП в 2004 году. Однако в Следственном комитете считают, что моя жена симулирует…
Понимая, что ни в одной питерской больнице Зайферт долго не пролежать, семья решила отправить ее долечиваться в Москву, в госпиталь Бурденко. Там Татьяне Евгеньевне сделали коронарное шунтирование. Однако вскоре и в Бурденко появился следователь СК.
— Видимо, начальник военного госпиталя испугался фамилии Бастрыкин, — рассуждает Александр. — Татьяну выписали. Все медицинские документы есть в деле, однако судей они не убедили в том, что по состоянию здоровья ее нельзя заключать под стражу.
Не убедили судей и собственные глаза. И на заседание по апелляции Зайферт, и на квалификационную коллегию приходилось вызывать скорую.
— Когда врач приехал на первый суд, он измерил Татьяне давление в зале и сначала сказал, что нужно ехать в больницу. Они спустились в машину, врач стал звонить насчет госпитализации… и вдруг сказал, что в госпитализации отказано. У него были квадратные глаза — видимо, не часто поступают такие отказы, — возмущается Александр. — Татьяне сделали укол, и она вернулась в зал.
История повторилась на заседании квалификационной коллегии. И снова судьи не поверили в реальность заболевания Зайферт. У них были другие доказательства.
Судебная медицина взамен человеческой
Дело в том, что в конце апреля Татьяне Евгеньевне провели комиссионную медицинскую судебную экспертизу в Бюро судебно-медицинской экспертизы (БСМЭ). Следователь Яшков поставил перед экспертами один вопрос: страдает ли Зайферт заболеваниями, препятствующими содержанию под стражей?
Это вообще-то случай уникальный. Перечень заболеваний, с которыми людей нельзя держать в тюрьме, содержится в постановлении Правительства РФ от 14.01.2011 г. № 3. Там же прописаны правила медицинского освидетельствования подозреваемых или обвиняемых и четко сказано, что это освидетельствование можно назначать только тем, кто уже содержится под стражей (по требованию самого арестованного или врача СИЗО). Пока же человек находится на свободе, он сам определяет, где и как ему проводить диагностику и лечиться, какие собирать медицинские документы, в том числе в качестве доказательств для суда.
Более того, БСМЭ, как следует и из смысла существования этой организации, и из информации у нее на сайте, проводит только судебно-медицинские исследования, т. е. экспертизы, целью которых служит сбор доказательств для судебных процессов. При этом для определения, есть ли у человека заболевания, препятствующие содержанию под стражей, требуется проводить медицинское освидетельствование, цель которого совсем другая: выявление болезней.
Несмотря на незаконность медицинской судебной экспертизы, Татьяна Зайферт как человек законопослушный на нее явилась. Правда, ходатайствовала об отложении рассмотрения, так как среди экспертов отсутствовали врачи-специалисты по ее профильным заболеваниям, к тому же в комиссию не были предоставлены ее медицинские документы. Комиссия ходатайство приняла, однако все же вынесла решение, фактически заочное, что опасных заболеваний у Зайферт нет.
Суд, рассматривавший апелляцию Бастрыкина в начале мая, отказался приобщить эту «экспертизу» к делу, приняв во внимание доводы обвиняемой. А вот суд первой инстанции в конце мая — уже ничего, принял.
А раз в деле подшито, что «нет заболеваний, препятствующих содержанию под стражей», тот тут вызывай скорую, не вызывай…
Кто кому опасен
Основанием для заключения Татьяны Евгеньевны под стражу, хотя первоначально суд остановился на залоге, стало заявление одного из обвиняемых по делу, Глинского, о том, что ему угрожал другой обвиняемый, Кириенко, и ссылался при этом на Зайферт, как будто это она его подослала.
Угрозы якобы имели место в конце мая, незадолго до нового суда по мере пресечения Зайферт. Угрожать в такой ситуации мог бы только слабоумный: даже если бы Глинский спешно отказался от своих показаний, на суд по мере пресечения это никак повлиять не могло.
«Я никому не угрожала, денег не предлагала. То, что кто-то упомянул мою фамилию, не является угрозой, я не являюсь должностным лицом, имеющим возможность предпринять в отношении Глинского какие-либо действия, направленные на избежание им уголовной ответственности или, наоборот, направленные на ухудшение его процессуального положения», — пишет Зайферт в своей апелляционной жалобе. Кстати, она несколько раз добровольно прошла детектор лжи, чтобы подтвердить эти свои слова.
Более того, узнав, что 22 мая Глинский пожаловался на угрозы, через два дня Зайферт тоже обратилась с заявлением в Следственный комитет с просьбой о применении к ней мер безопасности. «Я опасаюсь обвиняемых Горака, Глинского и Кириенко, которые, зная, что я могу разоблачить их как лиц, дающих ложные показания, могут оказать на меня давление, учитывая, что за мной следят неизвестные лица, в моей машине прострелили стекло и т. д., о чем я ранее неоднократно сообщала в правоохранительные органы, но никаких мер предпринято никем не было, — сообщает Татьяна Евгеньевна в апелляционной жалобе. — Однако мое ходатайство, в отличие от ходатайства г-на Глинского, до настоящего времени не рассмотрено, о его рассмотрении и о результатах рассмотрения мне не сообщено. То есть Глинский, мужчина, нуждается в защите, а я, женщина, — нет».
Зайферт полагает, что выбор в отношении ее заключения под стражу за ненасильственное преступление — прямое средство давления на нее как обвиняемую и на суд, «который должен будет в случае постановления обвинительного приговора в выборе вида и меры наказания считаться с фактом реально проведенного срока в следственном изоляторе».
Анджей БЕЛОВРАНИН
Фото Евгении Кирпичниковой