На карусели церетели
Знаменитый скульптор строит планы на северную столицу
— Зураб Константинович, вы приехали в Петербург, чтобы открыть в Манеже выставку, которую специально готовили к торжествам. Расскажите о концепции экспозиции?
— Юбилейной выставкой мы демонстрируем вклад Академии в создание и сохранение ценностей отечественной культуры. Первая заслуга Академии — то, что здесь удалось сохранить русскую классическую школу живописи. Я не верю в творческие возможности художника, который не владеет рисунком. Конечно, можно талантливо что-то придумать, но творческая биография на этом строиться не может. Поэтому на выставке, прежде всего, показываем школы, которые проходили наши академики: и петербургские и московские, из суриковского института. Это тонкости профессиональные, профессионалам очень хорошо заметные. Стремились и к полноте экспозиции: не допускали, чтобы выпадал, допустим, Ефрем Зверьков, или Анатолий Бичуков. Мы старались показать школу и трактовку ее положений мастерами Академии, в отношении колорита, в тональности, пластике. Вот это сделали. Можно теперь увидеть: вот такую школу получили петербургские академики, а такую — наши, московские. Выставка проходит в Петербурге, поэтому можете посчитать: большинство экспонентов — петербуржцы.
— А как вы относитесь к «новому слову» в петербургском градостроительном искусстве — скандальному проекту «Охта-центра»?
— Этот вопрос, я думаю, мы с вами не должны решать. Это новые поколения должны решать, каким они видят будущий Петербург. Думаю, надо предоставить эту возможность им — тем, кто сейчас получает образование. Потому что здесь, в Петербурге, и вообще в России очень талантливые архитекторы. Вот если бы Петр в свое время не давал права архитекторам, такой красивый город мы бы вряд ли построили. Сейчас надо, чтобы Матвиенко предоставила молодым архитекторам такие же возможности для творчества.
— В нынешнем году отмечается юбилей академии «трех знатнейших художеств», учрежденной по проекту Ивана Шувалова в 1757 году. Но ведь академическое искусство развивалось в России и до этого: первоклассные европейские художники работали в стране с Петровской эпохи...
— Я даже из архива взял копию указа, где Петр своей рукой написал: создание Академии художеств и наук. Значит, чтобы искусство для науки и наука для искусства. У них одна цель. Вот почему сегодня академическое совершенное образование защищают две академии: наук и художеств, объединенные еще в указе Петра Великого.
— А от кого приходится защищаться, Зураб Константинович?
— Министерство образования сейчас проводит реорганизацию, переход на двухступенчатую систему. Для нас это хуже. Мы стоим за полноценную академическую школу, потому что нужны поколения художников, которые смогут и задумать проект, и осуществить его.
— Вы сохраняете, объясняете традиции Академии, но почему же тогда в московском Манеже на юбилейной выставке представлено русское академическое искусство XVIII — XIX веков, а в Петербурге — нет?
— В Москве была задача — показать русское искусство, начиная от XV века до сегодняшнего дня, потому что там площадь большая. Здесь, в здании Манежа нет этой возможности, и мы уменьшили экспозицию: раннюю эпоху не показываем.
— Зураб Константинович, выставка, несмотря на вынужденные ограничения огромная — более 600 произведений; в выставочном пространстве — дивное созвездие имен: Илларион Голицын, Лариса Кириллова, Май Митурич, Татьяна Назаренко, Айдан Салахова… И такая экспозиция после показа в Манеже будет расформирована?
— Нет, с ней будут знакомиться за рубежом. Есть предложения: Испания, Италия, Китай, Япония. И мы продолжим, но выставка будет больше. Немного поменяем экспозицию, потому что зарубежные зрители… такие… непростые. Допустим, в Испании больше стремление к авангарду. Поэтому нам придется включить еще студентов. Думаю, так будем экспонировать: педагоги и дипломные работы, педагоги и студенческие работы. Кроме этого, есть заявки по губерниям: Екатеринбург ждет и многие другие города.
— Часто говорят о «карусели Церетели»: сети музейных и выставочных комплексов, которые создаются, чтобы популяризировать все самое интересное в российском искусстве. Она раскручивается?
— Мы хотим открыть выставочные пространства во Франции и в Нью-Йорке. В Нью-Йорке даже более реально. Там помещение в районе Пятой авеню, а что касается Парижа, то там тоже дали замечательное помещение. Ширак сделал жест, когда мы в Москве поставили памятник де Голлю. Правда, там разрешают пока демонстрировать только марки. И вот борьба сейчас идет. Еще я создаю Музей русского искусства в Тбилиси, рядом с оперой. Всех русских художников-авангардистов, которые уезжали из России, буду там показывать. В Грузии хранятся уникальнейшие работы, потому что после революции, когда были закрыты все границы, уезжали за рубеж через Грузию, через Батуми. А художники, пока ждали возможности выезда, там рисовали. Даже Вава, жена Шагала, и сам Шагал оттуда уезжали. Они тогда друг друга не знали. В следующем году открою этот музей. Большой музей получается. Только Василия Шухаева тридцать две работы — живопись, графика — уже отреставрированные, лежат и ждут.
— В Петербурге, между прочим, тоже нет Музея современного искусства…
— Для меня лично это мечта, и я намекаю, что в Петербурге готов ее реализовать. Потому что мы создали в Москве, в которой его тоже не было, три музея. Этот опыт у меня есть. Но по дошедшим до меня слухам здесь уже проектируется Музей современного искусства. Если будет какое-нибудь поручение и появится место или земля, тогда я готов организовать новый музей.
В петербургском Манеже проходит выставка, посвященная 250-летию Российской академии художеств. Таким образом, преодолевается известная с советских лет изолированность Академии от большей части художественного мира. В последнее десятилетие стала ощутимей связь творчества членов старейшего сообщества российских художников с мировой художественной жизнью. Это отмечено и избранием президента РАХ Зураба Церетели в парижскую Академию изящных искусств и испанскую Академию изящных искусств Сан-Фернандо.
На вопросы корреспондента «Новой» о юбилее Академии, о планах создания музеев и выставок современного российского искусства в Нью-Йорке, Париже, Тбилиси и Петербурге ответил Зураб Церетели. Также российский скульптор, известный своей любовью ко всему большому и издалека заметному, высказал личное мнение о строительстве на берегу Невы вертикали «Охта-центра». Оно, как ни удивительно, оказалось довольно сдержанным.
— Зураб Константинович, вы приехали в Петербург, чтобы открыть в Манеже выставку, которую специально готовили к торжествам. Расскажите о концепции экспозиции?
— Юбилейной выставкой мы демонстрируем вклад Академии в создание и сохранение ценностей отечественной культуры. Первая заслуга Академии — то, что здесь удалось сохранить русскую классическую школу живописи. Я не верю в творческие возможности художника, который не владеет рисунком. Конечно, можно талантливо что-то придумать, но творческая биография на этом строиться не может. Поэтому на выставке, прежде всего, показываем школы, которые проходили наши академики: и петербургские и московские, из суриковского института. Это тонкости профессиональные, профессионалам очень хорошо заметные. Стремились и к полноте экспозиции: не допускали, чтобы выпадал, допустим, Ефрем Зверьков, или Анатолий Бичуков. Мы старались показать школу и трактовку ее положений мастерами Академии, в отношении колорита, в тональности, пластике. Вот это сделали. Можно теперь увидеть: вот такую школу получили петербургские академики, а такую — наши, московские. Выставка проходит в Петербурге, поэтому можете посчитать: большинство экспонентов — петербуржцы.
— А как вы относитесь к «новому слову» в петербургском градостроительном искусстве — скандальному проекту «Охта-центра»?
— Этот вопрос, я думаю, мы с вами не должны решать. Это новые поколения должны решать, каким они видят будущий Петербург. Думаю, надо предоставить эту возможность им — тем, кто сейчас получает образование. Потому что здесь, в Петербурге, и вообще в России очень талантливые архитекторы. Вот если бы Петр в свое время не давал права архитекторам, такой красивый город мы бы вряд ли построили. Сейчас надо, чтобы Матвиенко предоставила молодым архитекторам такие же возможности для творчества.
— В нынешнем году отмечается юбилей академии «трех знатнейших художеств», учрежденной по проекту Ивана Шувалова в 1757 году. Но ведь академическое искусство развивалось в России и до этого: первоклассные европейские художники работали в стране с Петровской эпохи...
— Я даже из архива взял копию указа, где Петр своей рукой написал: создание Академии художеств и наук. Значит, чтобы искусство для науки и наука для искусства. У них одна цель. Вот почему сегодня академическое совершенное образование защищают две академии: наук и художеств, объединенные еще в указе Петра Великого.
— А от кого приходится защищаться, Зураб Константинович?
— Министерство образования сейчас проводит реорганизацию, переход на двухступенчатую систему. Для нас это хуже. Мы стоим за полноценную академическую школу, потому что нужны поколения художников, которые смогут и задумать проект, и осуществить его.
— Вы сохраняете, объясняете традиции Академии, но почему же тогда в московском Манеже на юбилейной выставке представлено русское академическое искусство XVIII — XIX веков, а в Петербурге — нет?
— В Москве была задача — показать русское искусство, начиная от XV века до сегодняшнего дня, потому что там площадь большая. Здесь, в здании Манежа нет этой возможности, и мы уменьшили экспозицию: раннюю эпоху не показываем.
— Зураб Константинович, выставка, несмотря на вынужденные ограничения огромная — более 600 произведений; в выставочном пространстве — дивное созвездие имен: Илларион Голицын, Лариса Кириллова, Май Митурич, Татьяна Назаренко, Айдан Салахова… И такая экспозиция после показа в Манеже будет расформирована?
— Нет, с ней будут знакомиться за рубежом. Есть предложения: Испания, Италия, Китай, Япония. И мы продолжим, но выставка будет больше. Немного поменяем экспозицию, потому что зарубежные зрители… такие… непростые. Допустим, в Испании больше стремление к авангарду. Поэтому нам придется включить еще студентов. Думаю, так будем экспонировать: педагоги и дипломные работы, педагоги и студенческие работы. Кроме этого, есть заявки по губерниям: Екатеринбург ждет и многие другие города.
— Часто говорят о «карусели Церетели»: сети музейных и выставочных комплексов, которые создаются, чтобы популяризировать все самое интересное в российском искусстве. Она раскручивается?
— Мы хотим открыть выставочные пространства во Франции и в Нью-Йорке. В Нью-Йорке даже более реально. Там помещение в районе Пятой авеню, а что касается Парижа, то там тоже дали замечательное помещение. Ширак сделал жест, когда мы в Москве поставили памятник де Голлю. Правда, там разрешают пока демонстрировать только марки. И вот борьба сейчас идет. Еще я создаю Музей русского искусства в Тбилиси, рядом с оперой. Всех русских художников-авангардистов, которые уезжали из России, буду там показывать. В Грузии хранятся уникальнейшие работы, потому что после революции, когда были закрыты все границы, уезжали за рубеж через Грузию, через Батуми. А художники, пока ждали возможности выезда, там рисовали. Даже Вава, жена Шагала, и сам Шагал оттуда уезжали. Они тогда друг друга не знали. В следующем году открою этот музей. Большой музей получается. Только Василия Шухаева тридцать две работы — живопись, графика — уже отреставрированные, лежат и ждут.
— В Петербурге, между прочим, тоже нет Музея современного искусства…
— Для меня лично это мечта, и я намекаю, что в Петербурге готов ее реализовать. Потому что мы создали в Москве, в которой его тоже не было, три музея. Этот опыт у меня есть. Но по дошедшим до меня слухам здесь уже проектируется Музей современного искусства. Если будет какое-нибудь поручение и появится место или земля, тогда я готов организовать новый музей.
Беседовал Сергей БАЛУЕВ
Фото автора
Юбилейная выставка в петербургском Манеже работает до 29 июля 2007 года.