Рецепты «детского спецназа»*

Последние две недели всем петербургским детским домам, домам ребенка, приютам и интернатам жилось нескучно. С 18 сентября в городе работал так называемый детский спецназ: специалисты аппарата уполномоченного по правам ребенка в России вместе с сотрудниками прокуратуры побывали с проверками в 96 детских воспитательных учреждениях и еще в 32 организациях социальной сферы. Об итогах двухнедельного инспектирования Павел Астахов 1 октября сообщил губернатору Георгию Полтавченко, а также всем главам районов и руководителям профильных ведомств.

Между тем никто не забыл, что Павел Астахов являлся одним из инициаторов принятия «закона Димы Яковлева». Новый тренд главного детского омбудсмена: «Постепенно мы должны совсем отказаться от иностранного усыновления. И с учетом этого должны понимать, что теперь мы можем рассчитывать только на самих себя». Инспекционные проверки по всей стране (а Астахов колесит уже не первый месяц), по идее, должны продемонстрировать омбудсмену, на что мы можем рассчитывать. Но из высказанных умозаключений уполномоченного складывается впечатление, что он все это время инспектирует какую-то другую Россию, существующую в его иллюзиях.

Главная претензия Астахова — в Питере слишком много сирот и становится еще больше (в 2011-м — 13 274, в 2012-м — уже 13 647). Социальных сирот прежде всего: 84% малышей оказываются в детдомах при живых родителях. Астахов, озвучивший намерение в короткие сроки решить проблему сиротства, назидательным тоном спрашивал в детдомах и приютах, которые посетил лично (около десяти): «Почему так много отказников? Почему суды в Питере очень часто лишают мам и пап родительских прав? (Справедливости ради отметим: не чаще, чем в других регионах. — Н. П.) Почему дети редко возвращаются в биологические семьи? Почему петербуржцы усыновляют так мало детей, особенно инвалидов?»

Из всех ответов: «наркомания», «алкоголизм», «половая распущенность», «ранняя беременность и психологическая неготовность к материнству», «неготовность растить инвалида», «бедность», «плохие жилищные условия» омбудсмен категорически отмел два последних: «Когда мне говорят о жилищных проблемах или материальных трудностях, я сразу вспоминаю свою бабушку, — заявил Астахов.

— Она приехала из эвакуации после войны, квартира разрушена, жить негде, работы нет, на руках двое маленьких детей-пятилеток. Никакой социально-экономической защищенности и стабильности не было, правда?» «Но мы живем здесь и сейчас», — справедливо заметила ему директор одного из детских домов.
Затем омбудсмен обмолвился, что был во Франции, США, Бельгии, Норвегии, Швеции и мог бы поделиться их опытом. Насколько тот применим в России, Астахов не оценивал. Посоветовал заниматься воспитанием молодежи, ориентируя ее на семейные ценности. И был особенно эффектен, когда публично ставил перед главой городского комитета по социальной политике Александром Ржаненковым задачу: «Чтобы с 1 января 2014 года в Петербурге не было отказных детей».

Рецептом избавления от сиротства Астахов поделился тут же: «Детей трудно устроить в приемные семьи, потому что тем не оказывается достаточная материальная поддержка. Этот вопрос в Петербурге не решается, тогда как во многих других регионах стараются сдвинуть эту проблему с места. Так, например, в Калмыкии на одного ребенка-инвалида, принятого в семью, из бюджета ежемесячно выплачивается 30 тысяч рублей. А в Петербурге — всего чуть более 6 тысяч рублей».

Напоследок главный детский омбудсмен пообещал, что в ближайшее время результаты инспекционной проверки будут представлены в виде рекомендаций главе региона. Но не сказал, порекомендует ли он увеличить выплаты на приемных детей. А также не подскажет ли, из каких резервов. Поскольку эта нагрузка ложится на региональные бюджеты. Москва помогает советом, но не рублем.

*«Детский спецназ» — так на сайте уполномоченного по правам ребенка называется специальная группа, осуществляющая проверки в разных субъектах РФ.