Уважаемые читатели! По этому адресу находится архив публикаций петербургской редакции «Новой газеты».
Читайте наши свежие материалы на сайте федеральной «Новой газеты»

Пространство кончается счетчиком

3 февраля 2013 10:00 / Культура / Теги: кичеджи

Входить в музей Бродского можно будет только по черной лестнице.

Оскорбленная статусом «соседки Бродского» пенсионерка не желает уступать музею поэта свою комнату меньше чем за треть нобелевской премии

«Наши полторы комнаты были частью обширной, длиной в треть квартала, анфилады, тянувшейся по северной стороне шестиэтажного здания, которое смотрело на три улицы и площадь одновременно […]

Соседи были хорошими соседями — и как люди, и оттого, что все без исключения ходили на службу и, таким образом, отсутствовали лучшую часть дня. За исключением одной из них, они не были доносчиками; неплохое для коммуналки соотношение. Но даже она, приземистая, лишенная талии женщина, хирург районной поликлиники, порой давала врачебный совет, подменяла в очереди за какой-нибудь съестной редкостью, приглядывала за вашим кипящим супом. Как там в «Расщепителе звезд» у Фроста? «Общительность склоняет нас к прощенью».
Иосиф Бродский. «Полторы комнаты».

Отклоняя общенье, не склоняясь к прощенью

Нина Васильевна почти ровесница поэта. Приготовления к юбилею нобелевского лауреата ею, уже свое 75-летие встретившей, воспринимаются с тихой яростью, подпитываемой зоологической неприязнью «к людям этого племени».

Общительность явно не будет ей в помощь на пути к прощенью — да она и не расположена вовсе ни к тому ни к другому. Журналистов, любопытствующих о годах совместного с Бродским бытования, отстреливает резко выпускаемой из словесной обоймы фразой: «А пошли вы!»

Год назад, когда в легендарную коммуналку наведался вице-губернатор Василий Кичеджи в компании с приглашенным им генконсулом США в Петербурге Брюсом Тернером и толпой корреспондентов, Нина Васильевна совершила свой единственный подход к прессе. Ободренная ласковым обращением чиновника, сочувственно выслушавшего ее рассказ о семье, о маме — ветеране войны, и не просто (как упомянуто было Бродским) хирурге районной поликлиники, а «любимой ученице великого Джанелидзе», — вышла под прицел фото- и телекамер, намотав шарф по самый нос, подняв воротник и натянув берет до бровей.

Заявила, что поэзию любит, а Бродского — нет. Делиться воспоминаниями о том, как при нем тут было, не намерена — «это было давно и неправда». У самой два диплома, 40 лет на заводе оттрубила, и пребывать ей в статусе соседки какого-то Бродского — унизительно. Расставаться с отчим домом не намерена — «вросла сюда корнями». Ну разве что за 12 миллионов. В такую сумму оценила пенсионерка свою комнату — последнюю в этой коммуналке из еще не выкупленного Фондом создания литературного музея Иосифа Бродского.

Фонд был создан 12 лет назад. Друзья поэта, заручившись поддержкой нескольких нобелевских лауреатов и всемирно известных деятелей культуры, обратились с просьбой о помощи к тогдашнему губернатору Владимиру Яковлеву. Его резолюция была краткой: «Поддерживаю». Этим листом бумаги материальный вклад властей и ограничился.

Первые три комнаты (родительскую и две угловые) удалось выкупить за 165 тысяч долларов, пожертвованных крупным банком. От продажи самой для музея ценной, с известным зашкафным личным пространством поэта, ее обладатель — мелкий предприниматель Вахтанг долгое время отказывался наотрез. В кризисную годину вступил-таки в переговоры, заломив 7 миллионов. Деньги не сразу, но удалось добыть — отзываясь на просьбы фонда, Валентина Матвиенко привлекла в качестве спонсора нефтяную компанию. Но когда заветную сумму принесли Вахтангу, тот объявил, что цена изменилась — давайте 10 миллионов. На поиски очередного спонсора ушло еще несколько лет. Только в 2010-м удалось осуществить эту покупку.

Комната родителей Бродского. Ленинград. Май 1984.

Ранний вечер 4 июня 1972 г. Покинутая поэтом комната, в которой его жизненное пространство (за перегородкой, где была фотолаборатория отца) составляло едва ли 10 кв. м.

Вот тут-то и настал звездный час Нины Васильевны. Пенсионерка изрядно покуражилась, то поигрывая суммами с несусветными нулями, то объявляя, что вообще не намерена ничего продавать. Обрела поддержку единомышленников — после упомянутого визита вице-губернатора «Коммунисты Петербурга и Ленинградской области» выступили с заявлением. Мол, патриотические силы встревожены беспрецедентным давлением, оказываемым на честную советскую труженицу «литераторами западного толка», понуждающими коренную ленинградку съехать со своей жилплощади, чтобы освободить место для музея поэта-эмигранта. А она и так изрядно настрадалась от этого «неуживчивого скандалиста с авантюристическим складом характера» и по сей день «помнит дебоши, пустые бутылки, сомнительных дружков и развязных подружек, антисоветские лозунги — все это Бродский привносил в климат коллективного жилища!»

Разъять и поделить

Вице-губернатор Кичеджи объявил, что город выкладывать испрашиваемую Ниной Васильевной сумму не будет — «Горожане нас не поймут, у Петербурга много проблем».

И предложил рассмотреть компромиссный вариант: выгородить пенсионерке отдельную квартиру, присовокупив к ее комнате необходимые для устройства кухни и «удобств» квадратные метры.

Поскольку комната несговорчивой дамы — первая от парадного входа, его при такой перепланировке лишается музей. Посетителям придется идти через двор и подниматься по черной лестнице. Зато Нина Васильевна наконец выглядит вполне довольной — остается на том же месте, но уже в просторной отдельной квартире, которую ей отремонтируют и оснастят всем необходимым. Бодрая старушка советует Фонду Бродского особо не мешкать и не возлагать пустых надежд на ее переезд в мир иной: есть наследники, и они, предупреждает, «еще прозорливее».

В ноябре министр культуры Владимир Мединский заявил было, что и министерство, и он лично горячо поддерживают идею создания мемориального музея Иосифа Бродского, чему готовы всячески содействовать. Ободренный его словами фонд немедля направил благодарственное письмо, попросив о реальной помощи. Лаконичный ответ пришел быстро: «Ваше обращение направлено в Правительство Санкт-Петербурга». Круг замкнулся.

28 января, в годовщину смерти поэта, руководство фонда созвало пресс-конференцию, чтобы объявить безрадостное, но вынужденное свое решение: принять вариант с разделением квартиры.

— Мне он очень не нравится, это нарушение мемориальности, осложнение работы музея… Но что делать, — констатирует друг поэта, создатель и глава фонда Михаил Исаевич Мильчик. — Денег на выкуп оставшейся комнаты у нас нет. А реализация предложенной перепланировки все-таки существенно дешевле. Хотя потребуются еще средства на реставрационный ремонт, организацию собственно музейного пространства.

Проект готов и подан на согласование. Концепция будущего культурного центра (где, помимо мемориального музея знаменитых «полутора комнат» и сохраняемой атмосферы коммунального быта второй половины ХХ века, будет представлена нонконформистская культура Ленинграда 50 — 70-х) давно разработана фондом совместно с музеем Ахматовой, филиалом которого и должен стать после передачи в ведение города музей Бродского.

Впрочем, как признает Михаил Мильчик, он лично не хочет торопить события:
— Для меня такой путь остается крайне нежелательным, вынужденным. Я все еще надеюсь, что каким-то образом удастся получить всю квартиру, не жертвуя подлинностью.

Размером с подлинник

Утро 4 июня 1972 г. Иосиф Бродский перед посадкой в такси, следующее в аэропорт Пулково. Фото: Михаил Мильчик.

Создать живое пространство, лишенное музейной фальши, — вот та базовая точка отсчета, с которой все начиналось 40 лет назад.

— Когда мы, друзья Бродского, проводив его в аэропорт Пулково 4 июня 1972 года, вернулись в квартиру к родителям, Михаил Исаевич буквально до сантиметра сфотографировал комнату, из которой только что вышел Иосиф, — вспоминает Яков Гордин. — Так что здесь все можно восстановить доподлинно, в идеальном виде. И больше чем на 90 процентов все удалось сберечь — обстановку, личные вещи. Мебель я на первое время забрал к себе, потом передал в Музей истории города, где она и хранится. Библиотека — в музее Ахматовой, причем есть даже опись, в каком порядке стояли книги… Да, у нас разных мемориальных музеев предостаточно. Но среди них очень много новоделов. А настоящие, подлинные — большая редкость.

Здесь, в этой коммуналке, полвека не знавшей ремонта, сохранились местами даже старые обои и дровяная печь на общей кухне.

Еще один связанный с именем Бродского адрес на Северо-Западе — деревня Норинское, в Коношском районе Архангельской области. Здесь пока стоит деревянный дом с пристройкой, где жил ссыльный поэт. Хозяева давно умерли.

А наследница действует по тому же сценарию, что и питерская пенсионерка: заламывает цену раз в шесть выше реальной. Дом же в таком аварийном состоянии, что едва переживет нынешнюю зиму.

— А вот в Коноше, глухом маленьком городке, там настоящий культ Бродского, — рассказывает Яков Гордин, — уже на здании вокзала висит доска, есть библиотека его имени с музейной комнатой, местный меценат Александр Распопов выделил часть своего дома под частный музей Бродского. Там люди делают все, что могут — при их мизерных возможностях. Такой вот пример нашему великому городу…

Не получая от властей никакой, кроме словесной, поддержки, фонд пытается самостоятельно привлекать и зарабатывать деньги — проводит экскурсии пешеходные и водные, организует благотворительные спектакли и концерты, придумывает разные акции. Собрать удалось немного — чуть больше 200 тысяч.

Тем временем Санкт-Петербургский государственный университет объявил конкурс на проведение банкетов в 2013 году. В альма-матер тандема готовы потратить 15 миллионов рублей на проведение 60 застолий — согласно условиям госзаказа, в ассортименте должны быть холодные закуски, горячее «со сложным гарниром», пирожки и водка «Путинка».