Дворник, безработный и два псевдонима
Что известно об «оправдании терроризма» теперь, когда с обвиняемой Светланы Прокопьевой сняли подписку о неразглашении?
Апелляционная инстанция Псковского областного суда признала недействительными подписки о неразглашении, взятые следователем с корреспондента «Эха Москвы в Пскове» Светланы Прокопьевой. Следователь известил ее об этом в письме, датированном 19 ноября. И информировал, что теперь она «вправе защищать свои права и законные интересы любыми средствами и способами». Получила письмо Светлана 26 числа. «Сначала узнала от адвоката, потом забрала свой экземпляр письма в почтовом ящике», — написала она в Фейсбуке.
Напомним, корреспондент Радио «Свобода» и «Эха Москвы в Пскове» Светлана Прокопьева обвиняется в публичном оправдании терроризма с использованием СМИ (ст. 205.2 УК РФ, часть 2). В ноябре 2018 года, 7 числа, на «Эхе Москвы» вышла ее авторская программа «Минутка просветления», посвященная теракту в Архангельске, где подросток подорвал себя в здании УФСБ. Журналист высказала оценочное суждение о том, что до теракта юношу довело репрессивное государство. Текст передачи в формате авторской колонки перепечатала «Псковская лента новостей» (ПЛН).
Спустя неделю выяснилось, что псковский Роскомнадзор будто ждал, когда некоторые СМИ, взятые на заметку, начнут оправдывать терроризм. Еще 19 октября, за две недели до колонки Прокопьевой, в отношении ПЛН было назначено «контрольно-надзорное мероприятие». Мероприятие провели 19 ноября — и, конечно, опасный текст немедленно нашелся. Оба СМИ, где вышла колонка, были оштрафованы, а в декабре подоспела экспертиза текста, усмотревшая нарушение закона «О противодействии терроризму». Роскомнадзор сообщил о преступлении в Следственный комитет, уголовное дело было возбуждено в феврале 2019 года. И сразу с Прокопьевой и ее адвокатов взяли подписку о неразглашении. В городском суде Пскова защита проиграла попытку отменить запрет, зато выиграла апелляцию в областном.
«Ну что ж, теперь буду много и подробно рассказывать о своем уголовном деле», — пишет Светлана.
Свидетель-доцент и эксперт-дворник
К расследованию, которое «представляло сложность и требовало производства значительного объема следственных действий», привлекли группу, ее возглавил следователь по особо важным делам Павлов. Через два месяца он продлил срок следствия: «длительность расследования обусловлена проведением значительного объема следственных и процессуальных действий», написал он. В апреле Павлов ушел «в длительный отпуск», дело передали сразу четырем особо важным следователям — трем майорам и одному подполковнику юстиции. Глава группы майор Колядин сделать не успел совсем ничего, его отстранили, материалы спустили капитану Назаренко. В июле в отпуск ушел Назаренко, дело передали подполковнику юстиции Егорову. Потом Назаренко вернулся, Егоров ушел, сроки следствия продлили еще раз. Это был краткий пересказ первого тома уголовного дела.
Всего в деле Прокопьевой набралось 10 томов. За 9 месяцев 6 следователей провели обыски у Светланы дома и в редакциях, получили заключения экспертиз, прослушали телефонные разговоры и допросили пару десятков свидетелей.
Включая мужа, брата, невестку и 14-летнего племянника Светланы.
Первым был допрошен «временно не трудоустроенный» Вячеслав Евдокименко, член партии «Коммунисты России», живущий в 240 километрах от Пскова. «Эхо Москвы» там не ловится. Но он прочел колонку Прокопьевой на сайте ПЛН и «очень возмутился содержанием». Когда узнал об уголовном деле, решил выступить с заявлением и высказал «свое субъективное мнение» на партийном сайте. Тут его и пригласили на допрос.
Безработный коммунист Евдокименко сообщил: после прочтения статьи у него, «как и у любого иного читателя, который мог прочитать эту статью, сложилось впечатление, что… Прокопьева С.В. действительно оправдывает действия молодого человека, который подорвал себя в здании ФСБ», а кроме того «принижает в глазах общественности деятельность правоохранительных органов». Дополнительно свидетель Евдокимов «счел нужным отразить», что в текстах Прокопьевой он и прежде усматривал «скрытый подтекст на призывы к свержению действующего политического строя».
Письмо от следователя, в котором журналистку уведомляют о снятии с нее подписки о неразглашении. Фото предоставлено адвокатом
Вторым свидетелем стал дворник Псковского госуниверситета Андрей Константинов, названный в протоколе «общественным деятелем». Текст колонки на сайте ПЛН его «искренне возмутил», он «посчитал, что таким образом Прокопьева С.В. глумится над государством в целом и правоохранительными органами в частности». В феврале, узнав об уголовном деле, Константинов «еще раз внимательно перечитал» колонку и «убедился в том, что в ходе первого прочтения не ошибся и в ней действительно имеются все признаки героизации подрывника, а сама статья носит хамский по отношению к самому государству и правоохранительным органам тон». Это он высказал в феврале на митинге в поддержку Прокопьевой, после чего и был приглашен в СК. В ходе допроса дворник Константинов разбирает текст Прокопьевой «по особенно запомнившимся высказываниям», как завзятый лингвист. А следователь его выводы фиксирует: «подобные публикации являются недопустимыми, поскольку могут иметь самые негативные последствия».
Прокопьева в колонке упоминала террористов XIX века, народовольцев, и в марте на допрос вызвали сотрудника кафедры отечественной истории Псковского госуниверситета. Из всех псковских историков следствие выбрало 30-летнего доцента Максима Викторовича Васильева, который был знаком с Прокопьевой, как минимум, заочно. За три года до этого журналист в колонке «Геополитика головного мозга» прошлась по статье Васильева «Управляемый хаос как технология неоколониального передела мира».
На допросе историк показывает: текст Прокопьевой «сильно напоминает статьи о народниках 19 века» (тоже оправдывали терроризм). Свидетелю в этом видится «один из этапов разрушения русской государственности, ее ослабления и достижения геополитических интересов странами-конкурентами». «Подобные технологии активно используются и в наши дни», когда СМИ «также становятся оружием воздействия на государства, в том числе и в интересах иностранных государств», сообщает свидетель. Сюда же он вплетает цветные революции, угрозу целостности, потом резюмирует: «технология, которая использовалась народниками в борьбе с царским режимом, повторяется в наши дни». Иначе говоря,
сравнивает Светлану Прокопьеву с публицистами позапрошлого века, чье труды сам наверняка изучал в юности.
Вроде бы они не внесены в список экстремистской литературы.
Четвертый свидетель — Илья Викторович Васильев. В деле не сказано, кем он приходится свидетелю № 3, хотя совпадают фамилия и отчество. Он тоже историк по образованию, но временно работает грузчиком. Илья Викторович еще в январе 2018 года жаловался на статью Прокопьевой «Нет, это не выборы». Содержание текста его «сильно возмутило, так как автор публично обвиняет Президента Российской Федерации Путина Владимира Владимировича в узурпации власти». Историка, временно работающего грузчиком, следователь просит разъяснить понятие «народничество». И тот со знанием дела говорит о терроре.
В августе у следствия появился еще один яркий свидетель — ветеран МВД, президент псковского «Союза ветеранов кавказских войн» Игорь Иванов. Он возмутился радиопередачей, которую услышал в ноябре 2018 года, совершенно случайно настроившись на волну «Эха Москвы», будучи за рулем. Иванов лично заказал лингвистическое исследование текста Центру экспертиз СПбГУ и заплатил 25 тысяч рублей из собственных средств. Но эксперты сделали вывод, что все утверждения в колонке Прокопьевой — только «личное мнение журналиста». Следователь признал экспертизу недопустимым доказательством.
Секретные свидетели
Есть в деле два свидетеля, чьи данные почему-то засекречены.
— Один зашифрован как Егоров, второй — как Петров Петр Петрович, — рассказывает Светлана. — Один — это явно человек, который был вхож в редакцию, потому что говорит о том, что видел и слышал на планерках. Второй, судя по всему, бывает в офисе «Яблока». Оба дают показания обо мне как о яром экстремисте, прожженном оппозиционере и вообще человеке, систематически недовольном властью.
Свидетель Егоров подробно рассказывает, как выходила программа «Минутка просветления» с тем самым текстом о теракте, кто в это время на псковском «Эхе» был в отпуске, кто возвращался из Европы. Прокопьева, добавляет он, и раньше готовила статьи настолько экстремистские, что даже редактор просил ее текст переписать и говорил: она, мол, скоро «дойдет до сравнения Путина с Гитлером».
«Я лично слышал от Прокопьевой С.В. о том, что она выражала сожаление по отношению к подростку, который подорвал себя в здании ФСБ г. Архангельск, она неоднократно говорила, что его до этого довело именно государство», — зачем-то пересказывает колонку секретный свидетель.
Петр Петрович Петров вспоминает, что Прокопьева писала не только о политике, но и о «проблемных болевых точках, которые происходят в районах области», как, скажем, очистные сооружения и расхищенные деньги. Следователь интересуется целью ее «проблемных материалов» — и записывает за свидетелем: Прокопьева «пользовалась своим положением журналиста и обозревателя в крупнейшем СМИ области», чтобы показать, как «режим… давит инакомыслие, свободу мысли, свободу слова и различные другие права демократические». Иначе говоря, добивалась «смены власти, в том числе различными радикальными механизмами».
Допросило следствие и коллег Прокопьевой — редакторов и журналистов «Эха Москвы в Пскове» и ПЛН.
— Они допрошены раз по пять, наверное, — говорит Светлана. — В какой-то момент, как я поняла, рассматривался вопрос, не соучастники ли они.
Теперь дело готовится к передаче в суд. По статье об оправдании терроризма Светлане Прокопьевой грозит тюремный срок до 7 лет.