Большинство не всегда бывает право
Депутатские слушания по изменению петербургского законодательства о митингах и собраниях, проведенные в пятницу в Мариинском дворце по инициативе уполномоченного по правам человека в Санкт-Петербурге Александра Шишлова, не принесли неожиданностей.
Омбудсмен, общественные деятели и парламентская оппозиция говорили о необходимости смягчения закона и упрощения правил проведения публичных акций, единороссы и Смольный настаивали, что смягчать ничего не надо. Их не убедили даже выступления представителей полиции и Росгвардии, согласившихся, что надо сделать прозрачным процесс рассмотрения уведомлений на проведение акций, а площадок для них должно быть больше.
Предложение Шишлова создать рабочую группу для корректировки закона было отложено на потом. Скорее всего, ее создадут – но изменится ли закон (с учетом политической монополии единороссов в ЗакСе), неизвестно.
Омбудсмен напомнил, что большинство не всегда бывает правым – давно ли большинство было уверено, что Солнце вращается вокруг плоской Земли? И что история показывает – защитить от ошибок и предрассудков большинства может лишь свобода выражения мнения, одна из форм которой – свобода мирных собраний.
В Петербурге, по мнению Шишлова, есть две группы проблем.
Первая – фактическое превращение уведомительной процедуры в получение разрешения на проведение мероприятия. Вторая – «лукавая, нечестная практика согласования публичных мероприятий», когда отказывают под формальными и надуманными предлогами и предлагают альтернативы, заведомо не позволяющие реализовать цели акции. На слуху, по словам Шишлова, акции сторонников Алексея Навального, но примеров куда больше.
Так, традиционный «Марш против ненависти» памяти убитого неонацистами ученого Николая Гиренко, который всегда проходил в центре, Смольный предлагал проводить то возле бензоколонки на реке Смоленке, то возле мусорной свалки в Новоселках. Абсурдные отказы получали организаторы Марша в защиту Петербурга, акции «Мемориала» на набережной Невы напротив Крестов, пикета памяти Анны Политковской у Соловецкого камня – и порой лишь вмешательство омбудсмена помогало провести мероприятие.
Что касается несогласованных акций, то, полагает Шишлов, отнюдь не всегда их несогласованность должна повлечь за собой силовой разгон. Наконец, по его словам, после акций 26 марта и 12 июня полиция вела себя излишне жестоко, а в судах задержанные оказались почти лишены права на защиту.
Что делать? По мнению Шишлова, надо увеличить количество Гайд-парков и установить обязательность наличия их в центральных районах Петербурга. Увеличить норму предельной численности и заполняемости Гайд-парков – сегодня это 200 человек, что ничтожно мало для пятимиллионного города. Ввести практику представления уведомлений на проведение публичных акций через интернет, например через сайт госуслуг, сократить предельные сроки подачи уведомления. Уменьшить число мест, где закон запрещает проводить публичные акции, и сократить минимальную дистанцию между одиночными пикетами с 50 до 15 метров.
Послушав Шишлова, в бой кинулся депутат-единоросс Сергей Купченко. Он отверг идею либерализации законодательства и заявил, что в Конституции заложена защита прав большинства, а во время демонстраций он «не считает себя защищенным».
Полковнику Купченко, боящемуся демонстраций, ответил член президентского совета по правам человека Леонид Никитинский, напомнив, что Конституция, как и Евангелие, защищает не большинство, а главное: это человек. После чего коллеги Купченко начали говорить о том, что 7 октября умерла женщина, к которой якобы из-за перекрытия улиц митинговавшими не смогла доехать скорая (что неправда: Шишлов тут же ответил, что следователи не подтвердили связь задержки скорой с митингом). Что поступает множество жалоб на вытоптанные митингующими на Марсовом поле газоны, и потому оно исключено из перечня Гайд-парков (при этом авторы жалоб и их тексты общественности так и не представлены). И что организаторы акций –провокаторы, которым «важна деструктивная часть – организация столкновений молодежи с представителями полиции, Росгвардии», и что «эти силы отрабатывают уже определенный сценарий, который прошел в ряде стран»...
Парламентская оппозиция Шишлова поддержала.
По мнению автора этих строк, петербургское законодательство о митингах противоречит сути конституционной нормы о том, что права человека определяют смысл, содержание и применение законов и деятельность законодательной и исполнительной власти и обеспечиваются правосудием. В нашем же городе все наоборот. Законодательство направлено на максимальное усложнение реализации права на свободу собраний, исполнительная власть создает для реализации этого права максимум препятствий – в том числе отказывая в согласовании под абсурдными предлогами, а правосудие наказывает именно тех, кто пытается реализовать это право. И что проблемы возникают не тогда, когда проводятся согласованные акции, проблемы возникают тогда, когда их не согласовывают».
Максим Резник сказал, что с гражданами надо вести диалог – и что если бы митинги оппозиции согласовывали, никаких беспорядков и волнений не происходило бы. И что совершенно недопустимы публичные заявления чиновников о том, что они, мол, не допустят, чтобы «сторонники Навального изрыгали свои проклятия на фоне открыточных видов».
Наибольшее внимание, впрочем, привлек знаменитый режиссер Александр Сокуров, заявивший, что проведение митингов и появление значительного количества людей на улице – это политические вопросы, и ответственность за них лежит на правящей партии. Если не организована в городе политическая дискуссия, настоящая, серьезная и широкая – будут возникать акции протеста и на улицу будут выходить молодые люди.
«Мы долгое время спрашивали, где они. И вот они проснулись. И проснулись не потому что Навальный, а потому что проблем столько. Они вышли на политическую арену, поскольку пришло их время. У молодежи есть вопросы, на которые правящая партия не отвечает, она сбрасывает свою политическую ответственность на правоохранительные органы, – заявил Сокуров. – Будет ли такая молодежь отстаивать интересы государства? Как они пойдут в армию? Надо обсуждать проблемы со всеми политическими группами, в городе ведь даже анархисты есть. Надо исходить из того, что главная в Петербурге – это городская община, а каждое решение, которое касается меньшинства, должно публично освещаться»...
В этот момент ведущий слушаний глава Комитета по законодательству Денис Четырбок перебил Сокурова, напомнив тому про регламент.
Действительно, всем давали на выступление по три минуты – хотя, конечно же, всемирно известному режиссеру могли бы быть возможность говорить на несколько минут дольше и закончить мысль, учитывая, как важно было то, что он говорил.
«Я еще много хотел сказать, но, видимо, у нас в парламенте временные ограничения важнее, чем обсуждение вопроса по сути», – ответил Сокуров и ушел с трибуны. После чего заявил, что больше сюда выступать не придет, а от других комментариев отказался.
«Новая» спросила Дениса Четырбока, председателя Комитета по законодательству ЗакСа, зачем он перебивал Александра Сокурова.
– Он выступил. У нас любое обсуждение в парламенте предполагает некий порядок, «регламент» называется юридическим языком. По регламенту у каждого в прениях было три минуты. Все с пониманием относились: если говорить полчаса, то нам и двух дней не хватит. Все-таки мы Комитет по законодательству – юридический орган, который направлен не на политику. У нас профессиональный подход.
Я, естественно, как председатель комитета следил за регламентом. Мои коллеги меня призывали следить за регламентом. И соответственно, во время выступления Александра Николаевича Сокурова, когда пошла уже шестая, нет, седьмая минута, я вежливо спросил: сколько еще необходимо времени, чтобы закончить? Александр Николаевич, видимо, посчитал это чересчур неприемлемым для себя и сказал, что он уходит. Вот и вся суть истории.
– Вам не стыдно перед Сокуровым?
– Я не очень понимаю вопрос. Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать. Это же парламент. Это не посиделка какая-то. Там все хотят выступить. Никто не оспаривает авторитет Сокурова. Но мы же все равны. Это и Александр Николаевич много раз говорил: «Мы все равны». Больше никто с заседания не уходил. После этого мы еще полтора часа заслушивали мнения.
Записала Нина ПЕТЛЯНОВА