Некому выбирать
Сельские пенсионеры назначили управлять своей жизнью людей, максимально далеких от них и по менталитету, и по ценностям
Сегодня в парламенте Ленинградской области заседают Руслан Гайсин, чья компания строит коттеджный поселок в гослесфонде на Кавголовском озере, Дамир Шадаев, владеющий островом и частью берега на реке Вуокса, и еще целый ряд не менее богатых, но столь же мало известных избирателям персон.
Учитывая, что уровень фальсификаций на выборах в регионе на этот раз был относительно небольшой (это признает даже несистемная оппозиция), можно предположить, что к избирательным урнам пришли исключительно бизнесмены, которые хотели бы, чтобы состоятельные люди защищали их интересы. Однако на деле большинство пришедших на выборы (во всяком случае, в сельской местности) составляли пенсионеры и люди предпенсионного возраста, то есть даже не средний класс. Они мало что знали о тех, кому доверили депутатские мандаты, просто голосовали за название партии, и представители властной и бизнес-элиты легко занимали проходные места.
Демографический кризис
Не секрет, что оседлое население Ленинградской области (за исключением «ближнего пояса» и городов вроде Выборга, Всеволожска, Гатчины и Соснового Бора) стареет, вымирает и феминизируется быстрее, чем городское. Больше всего в ленинградской деревне женщин от 50 до 70 лет, которые ответственнее всех посещают выборы. Женщины помоложе – от 35 до 55 – в большинстве своем бюджетницы: школьные учителя, сотрудницы больниц и поликлиник, работницы детских садов и других зависимых от муниципального и регионального бюджета учреждений. Их легко принудить правильно голосовать: можно жестко, требуя предъявить результат, можно мягко – «девчата, ну вы же знаете, как много сделал для нас наш дорогой Иван Иваныч». Женщины более ответственны и не хотят подводить свою начальницу, у которой могут быть неприятности. К тому же мифический Иван Иваныч, фото которого развесили по поселку, нередко оказывается самым интересным мужчиной на фоне горстки местных выпивох.
Люди, которые могли бы проголосовать иначе, не просто проигнорировали выборы – они в принципе в Ленинградской области отсутствовали на момент голосования. В отдаленных районах царит безработица. Те, кому еще нет сорока, уезжают в Петербург и снимают там жилье (из Лодейнопольского или Сланцевского районов каждое утро в Петербург не наездишься). Формально эти люди прописаны в области, но мотивации в выходной ехать голосовать – а это три-четыре часа в одну сторону – у них нет. Голоса этой большой группы область потеряла.
Потеряны – и уже безвозвратно – голоса молодых, которые ушли из жизни от алкоголя и наркотиков. Уровень смертности (и социальной деградации) от этих причин в селах выше, чем в городе.
Голос новостроек
Несколько лучше обстояли дела в ближнем рекреационном поясе – Токсово, Кузьмолово, Сертолово, Рощино, Гатчина и др., откуда жители ездят на работу в Питер. Во-первых, они более информационно подкованы, во-вторых, их заработок не зависит от капризов местной администрации.
Чем ближе к границе с Петербургом, тем явственней меняется картина политических предпочтений. Если отдаленные участки Всеволожского и Выборгского (а ведь это даже не Сланцевский!) районов давали, например, партии «Яблоко» не более 3–6 процентов, то в Мурино, Кудрово, Ново-Девяткино на некоторых участках оппозиционеры заняли второе место после «Единой России».
Объяснение этому простое: фактически часть жителей области живут как горожане. И относятся к области как горожане: ценят, положим, хорошую экологию. Они заинтересованы в сохранении рекреационного потенциала Ленобласти, тогда как постоянное население отдаленных районов по понятным причинам куда больше заинтересовано в социальных гарантиях и качестве услуг ЖКХ. Селяне к природе привыкли, им недостает как раз цивилизации, они, в отличие от горожан из Мурино и Ново-Девяткино, больше озабочены поиском заработка.
Так, многоэтажные пригороды Всеволожского и Выборгского районов оказались зоной некоторого успеха оппозиции. Добавим молодость здешнего избирателя: в новостройки едут молодые семьи, которые в состоянии купить относительно недорогое жилье. Если бы такое демографическое сочетание простиралось на весь одномандатный округ, шансы Яблока или ПАРНАСа были бы еще выше.
К слову, как только власть чувствовала опасность от несистемных кандидатов, тут же запускалась машина фальсификаций.
Например, во Всеволожском одномандатном округе № 7 весь город обклеили подложными плакатами якобы от имени оппозиционера Алексея Этманова.
Население-символ
А дальше совсем грустно. В нынешних условиях деревенская (sic) Ленинградская область – рекреационный придаток Петербурга с населением, которое все больше замещается питерскими дачниками. Голосование аборигенов, рассеянных по огромной территории, используется бизнес-элитой для легализации коррупционного распила. Населения, которое могло бы этому воспрепятствовать, почти нет, зато есть ценные природные территории, леса и берега, которые легко застроить. И сохранение подобного статус-кво – безвольное население и безработица, которая не дает его увеличить, – выгодно власти! Ведь даже малый прирост социально активной публики сразу взбаламутит тихое электоральное болото. Сокращение социальной инфраструктуры – например, уменьшение числа рейсов общественного транспорта – ситуацию не улучшает.
Понятно, что в один миг создать множество рабочих мест и населить Ленинградскую область активными людьми нереально. Дать право голоса дачникам с городским менталитетом по закону невозможно. Да и как распределять это право голоса – исходя из количества соток в собственности? Но тогда право решать за всех заберет олигарх, который просто выкупит больше всех земли.
Наиболее правдоподобным выглядит предложение о слиянии Петербурга и области, с тем чтобы горожане всех социальных групп, живущие в области как дачники, смогли решать ее судьбу. У этой идеи много аргументированных возражений, но она оптимальна. Но делать что-то надо. Ведь сейчас в Ленинградской области элементарно не хватает избирателей, чтобы защитить самих себя.