Развал «просвещенного вертикализма»
То, что государственные структуры вошли на третьем президентском сроке Путина в острый кризис, связанный с нехваткой коррупционных доходов, видно по целому ряду конфликтов в высших эшелонах власти. Различные кланы схлестываются между собой, и те, кто послабее, вынуждены отступать.
Самый яркий пример – дело Сердюкова. Сейчас уже очевидно, что серьезной борьбой с коррупцией в рамках этого громкого дела никто не занимался. Проштрафившегося министра вообще вывели из-под удара, приняв версию, будто подчиненные вводили его в заблуждение, а основная фигурантка Евгения Васильева лишь сделала вид, будто отсидела положенный ей срок.
Главным здесь было, судя по всему, не посадить виновников, а оттеснить Сердюкова с его «девочками» от огромной военно-промышленной кормушки. И это удалось сделать в полной мере. Минобороны возглавил человек со стороны – Сергей Шойгу, привел туда свою собственную команду, и финансовые потоки пошли в ином направлении. Ничего подобного ни при Путине, ни при Медведеве раньше не случалось. Когда нефтяные доходы были высокими, с госслужбы кормились самые разные ставленники системы, и всем денег хватало. Теперь же приходится кормить одни группы за счет отстранения других.
Второй пример – дело Евтушенкова. Этот олигарх приватизировал хитрым образом компанию Башнефть и полагал, видимо, что никто ее у него не отберет. Однако политический вес Евтушенкова, тесно связанного с Юрием Лужковым, оказался не тот, что ранее. Сильных заступников у него нынче нет, а капиталы сами по себе в системе силового предпринимательства немного значат. На олигарха жестко наехали, и Башнефть отобрали, продемонстрировав, что прихватизировал он имущество не по чину.
Как человек, не имеющий непосредственного «доступа к телу», Евтушенков должен ныне находиться в дальнем эшелоне лиц, отщипывающих кусочки от государственной собственности.
Не столь яркий пример – отставка Владимира Якунина. На первый взгляд, кажется, что ничего общего с делами Сердюкова и Евтушенкова здесь нет. Никто не говорил в данном случае о коррупции (хотя масштабы неэффективного хозяйствования на железных дорогах поражают, наверное, каждого, кто по ним ездит). Якунина просто превратили в почетного отставника.
Но Якунина и нельзя было ни в чем замазать, поскольку его «доступ к телу» не вызывал сомнения. Человек, близкий к Путину, но утративший аппаратное влияние, должен был тихо уступить свою сферу влияния другим группам интересов – тем, которые сегодня на коне. Нанести личный вред своему старому другу президент, конечно, не хотел, однако общая нехватка ресурсов вынудила его пойти на суровое кадровое решение. Ведь поощрить одни кланы можно нынче только за счет других, менее важных и влиятельных.
Но как только мы переходим на несколько более низкий уровень государственного управления, где личных друзей Путина уже нет, так сразу выясняется, что на проштрафившегося чиновника можно наехать всерьез. Вплоть до заключения под стражу. В 2015 году было арестовано сразу два губернатора – Александр Хорошавин (Сахалин) и Вячеслав Гайзер (Коми).
Что сближает регионы, которыми руководили эти люди? Естественно, наличие нефти. Наезжают не на любых губернаторов, а на тех именно, которые контролируют большие ресурсы. Если во главе региона окажется вдруг иной начальник, то осваивать эти ресурсы будут, возможно, совсем другие компании.
В благоприятное для экономики время губернатор был практически фигурой неприкосновенной, а теперь, когда кланы сражаются между собой за раздел добычи, жертвами оказываются даже люди подобного масштаба.
В дальнейшем, скорее всего, интенсивность межклановых схваток будет возрастать. Ведь в экономике улучшений не предвидится, и разные группы интересов будут пихать друг друга локтями на сужающемся поле. Понятно, что до беспредела Путин эту борьбу довести не даст, чтобы не развалить всю политическую систему. Пихаться будут по понятиям, выясняя, кто прав, кто виноват не столько перед законом, сколько перед национальным лидером.
Однако происходящие ныне события все ярче демонстрируют, что, кроме личной воли этого лидера, никаких сдерживающих механизмов для разборок уже не существует. Иными словами, не существует принятых всеми правил игры, принятых всеми институтов развития, которые могли бы вводить схватки за ресурсы в правовое поле. А значит, к тому времени, когда будет происходить смена поколений правителей, то есть когда Путин в силу естественных причин утратит контроль над страной, борьба кланов пойдет с особой интенсивностью. И воспроизвести путинский «просвещенный вертикализм» без самого Путина в такой напряженной борьбе будет довольно сложно.