Ленинградское дело рейдеров
Петербургские суды в настоящее время рассматривают резонансные уголовные дела, связанные с так называемыми рейдерскими захватами в северной столице. На скамье подсудимых адвокаты, предприниматели, бывшие сотрудники милиции. От былого ажиотажа не осталось и следа — все злодеи изобличены, рейдерство в Петербурге ликвидировано. Но если взглянуть чуть пристальнее, за судебной рутиной скрываются просто удивительные вещи. Суды изучают рейдерские дела фактически под колпаком московской выездной бригады Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ. Следователи не пропускают ни одного (!) судебного процесса: с утра до вечера в каждом из залов заседаний, где рассматриваются рейдерские дела, просиживают сразу по несколько сотрудников СКП. По словам очевидцев, их привозит на суд автобус — организованно, как школьников. Только эти «школьники» решают человеческие судьбы, зорко следя за ходом судебного следствия, — как бы чего лишнего не сболтнули обвиняемые и свидетели, не пошли на попятную, не отклонились бы от генеральной линии, взятой на вооружение следствием. В распоряжении «Новой» оказались письменные свидетельства людей, попавших под этот следственный каток.
Следственная бригада, расследующая захваты собственности в Петербурге, работает по понятиям 37-го года
«Подсунем наркотики и посадим»
Речь пойдет о знаменитой по громким антирейдерским делам московской оперативно-следственной бригаде, вот уже несколько лет работающей в Петербурге. Поимка преступных групп в результате вылилась в чистое беззаконие — жертвами антирейдерских дел стали случайные люди, которые сегодня содержатся под стражей. Известный прием используется для того, чтобы оказать давление на людей с целью принуждения их к даче выгодных для следствия показаний. В делах отсутствуют доказательства, мотивы, умысел на совершение преступления. У некоторых обвиняемых есть стопроцентное алиби. Но все это ничего не решает. Вся доказательная база строится на показаниях сговорчивых граждан (тесно связанных с криминалом!), заключивших сделку со следствием. Следствие верит им на слово, не потрудившись даже провести элементарную проверку данных показаний. Поэтому, наверное, так дружно теперь следователи СКП ходят на судебные процессы — они готовы в любой момент подкорректировать процессуальные результаты или договориться с судьей. О своих возможностях они, не скрываясь, говорят в лицо прямо подсудимым.
— Ежедневно только на моем процессе находится по 4–5 следователей, — рассказывает адвокат Надежда Дуванская, защищающая интересы Александра Слывуса, который обвиняется в захвате Мебельного торгового дома. — Им что, делать нечего? Преступности в стране больше нет? Они просиживают в суде — часами! Психологически давят на судью, на людей, которые дают показания. К примеру, один из свидетелей после перерыва жаловался мне, что к нему подошли в коридоре и сказали — будешь давать не те показания, подсунем наркотики и посадим.
История Александра Слывуса, бывшего владельца 10 процентов ООО «Мебельный торговый дом», — всего лишь небольшой эпизод, иллюстрирующий, какими средствами и методами ведет свою расследовательскую деятельность бригада СКП. Мы не будем оценивать невиновность Слывуса в инкриминируемом ему преступлении (по версии следствия, действуя в составе преступной группы, он мошенническим путем заполучил Мебельный торговый дом), это задача суда. Интерес в данном случае представляет то, как беззастенчиво ему предлагали дать нужные показания на совершенно незнакомых ему людей, а когда Слывус отказался клеветать, его тут же отправили в тюрьму, где он находится и поныне — вот уже почти полтора года.
— Его сразу увезли в Москву, я его еле там нашла. Обегала все столичные изоляторы, — рассказывает адвокат Надежда Дуванская. — За первые полгода с ним не провели ни одного следственного действия! Его переводили из камеры в камеру, к нему приходили оперативники, запугивали. Следователь Маслов уговаривал моего подзащитного подписать досудебное соглашение, если тот даст нужные показания. «Я вас сейчас же выпущу», — обещал он. Но Слывус отказался говорить заведомую неправду.
«Как было на самом деле — забудьте!»
Похожая судьба и у петербургского адвоката Сергея Корнева, который обвиняется в мошеннических действиях и захвате имущества ООО «У Казанского». Он содержится в «Матросской Тишине» вот уже более полугода. Никаких доказательств вины ему не предъявлено до сих пор.
— Его забрали прямо из дома, ему кто-то позвонил, он вышел на улицу и не вернулся, — рассказывает жена Корнева Мария. — Мы в этот день собирались всей семьей в отпуск в Хорватию. Затем в квартиру пришли следователи с обыском, изъяли паспорт мужа, как потом выяснилось, совершенно незаконно, потому что у них не было санкции.
За полгода Мария видела мужа только дважды.
— Следователь Буев сказал мне, что мой муж обманщик и преступник, придет домой через 10 лет, — рассказывает Мария Корнева. — Мне было сказано, что я должна повлиять на своего мужа. «Он разменная монета в этом деле. Он никому не нужен, — говорили мне. — А если ваш муж подпишет показания, мы вам дадим охрану, обеспечим полную безопасность вашей семьи».
«У меня есть свидетели и документальные доказательства моей непричастности к преступлению, — пишет Сергей Корнев в открытом обращении к СМИ из камеры «Матросской Тишины». — Следственная группа не желает заниматься реальным и объективным расследованием этого дела. Требует дать ложные показания».
В тюрьме у Корнева возникли проблемы со здоровьем. Хорошо известно, что силовики в случае общения с тяжелобольным подследственным получают удобный инструмент давления на него и охотно им пользуются. Корнев справедливо вспоминает дело Магнитского — система правосудия и здесь превратилась в своеобразную бандитскую заточку, которую применили без всякой условности. С юридической точки зрения Корнев не должен был заключаться под стражу — но следствие придумало «веские» причины. Якобы Корнев жил на конспиративной квартире и готовился к побегу в Хорватию. Корреспондент «Новой» лично посетила эту «конспиративную квартиру» — в ней совершенно законно проживает вся семья Сергея Корнева (жена и трое маленьких детей). Квартира находится в его собственности, что отражено актом регистрации в ГБР. Выходит, следователь умышленно исказил действительность, чтобы «по закону» арестовать адвоката?
А вот что пишут из тюрьмы другие обвиняемые.
«Ко мне неоднократно приходили следователи, в том числе и Олег Пипченков (замначальника управления СКП, руководитель следственной бригады. — Ред.), и требовали оговорить себя лично и других конкретно указываемых ими лиц. На вопрос: «Что конкретно вам нужно, т. к. я уже все рассказал?» — получал ответ: «Мы подскажем», — пишет из Крестов Анатолий Шабалин, обвиняющийся в рейдерском захвате ОАО «Арсенал».
«Следователи Рассадкин и Ахмадуллин стали требовать от меня, чтобы я признал себя виновным в участии в организованной группе, занимавшейся рейдерством, а также дал показания о том, что мне якобы известно об участии в этом незнакомых мне лиц, — рассказывает уже другой подследственный, Максим Пешков, по версии следствия — участник организованной группы, которая завладела правом на имущество ООО «Торговый дом Невский» и ООО «Таллинские бани». — Следователь Рассадкин заявил, что этим надо все подогнать под их версию. Соответственно, я должен подтвердить то, что они мне скажут, а то, как все было на самом деле, забыть. Мне постоянно говорили, что если я не сделаю это, то меня немедленно арестуют и посадят на 10 лет, несмотря на то что они знают, что я просто мелкая сошка и ни в чем, по сути, не виноват. Если же я соглашусь сотрудничать с ними, то буду ходить под подпиской, а потом они договорятся с судом и мне дадут три года условно или вообще выведут меня из дела».
Говорит и показывает Шенгелия
Сейчас дело Александра Слывуса рассматривается в Кировском суде Петербурга. Заслушиваются свидетели — 64 человека (в основном это арендаторы и продавцы магазина, совершенно не владеющие информацией о данном захвате). Вероятно, это всего лишь массовка, призванная поддержать тяжеловеса — чемпиона по даче показаний против рейдеров Бадри Шенгелии.
С некоторых пор Шенгелия известен не только как авторитетный петербургский бизнесмен, но и как человек, которому приписывают огромные заслуги в деле посадки крестного отца бандитского Петербурга Владимира Кумарина. Шенгелия дал на него показания: будто бы в его присутствии Кумарин, не стесняясь, озвучивал приказы о захватах и убийствах. Теперь Шенгелия является ключевым свидетелем практически по всем рейдерским делам. Эта осень выдалась для него нелегкой — его постоянно дергают в суд, где приходится «вспоминать» данные ранее показания.
— Шенгелия в суде очень нервничает — теребит штаны, дергает ногой, все время потирает нос, — говорит адвокат Надежда Дуванская. — Это так называемые улики поведения. Ему все это неприятно, он боится, но будет стоять до последнего, потому что его показания против других людей гарантируют ему свободу.
«Я все подтверждаю, что там написано», — говорит Шенгелия в суде. Судья ему: «Вы должны все это проговорить». «А я не помню», — отвечает Шенгелия.
Следствие фактически заключает сделку со «своими» преступниками ради наказания «чужих», вследствие чего преступники не просто полностью уходят от ответственности, но и успешно решают свои бизнес-вопросы — к примеру, уже известно, что Шенгелия вновь интересуется активами некоторых городских предприятий. Следственная бригада при таком раскладе всего лишь инструмент, причем крайне эффективный, для наживы…
Условные рейдеры
Нарушение законодательства происходит столь цинично, что даже опытные адвокаты (сами имеющие в прошлом большой опыт работы в следствии) в недоумении разводят руками.
— Это наглые, бесстыжие, совершенно вопиющие примеры беззакония, — говорит адвокат Олег Филиппенко.
Один из таких примеров — дробление одного уголовного дела на несколько эпизодов, в результате чего преступники уходят от уголовной ответственности, благополучно решая свои вопросы (главным образом деловые) уже на воле.
— Внедрена абсолютно незаконная, на мой взгляд, практика искусственного разделения дел о рейдерских захватах объектов недвижимости, участниками которых, согласно версии обвинения, являются практически одни и те же лица, на отдельные, не связанные между собой эпизоды, — считает адвокат Игорь Луконенко, обвиняемый в захвате Фрунзенского плодоовощного комбината. — Я глубоко убежден в том, что это делается с целью максимально раздробить общую картину происшедшего, навязать судам свое представление о роли и степени участия в захвате каждого и членов «преступной группы», лишить суд возможности оценить показания свидетелей обвинения.
Помимо Шенгелии, сделку со следствием также заключили юрист Рожков и помощник Кумарина Дроков. В основном именно на их показаниях строятся все обвинения по рейдерским делам. Все эти лица имеют непосредственное отношение к криминалу. Рожкова арестовали еще в 2008 году по обвинению в вымогательстве, но после дачи нужных показаний он был освобожден из-под стражи. Теперь он главный свидетель обвинения (в качестве обвиняемого проходит всего по одному эпизоду, за который ему якобы уже обещан условный срок).
— Если бы все дела рассматривались вместе, Рожков не имел бы никаких шансов получить условное наказание, — считает Игорь Луконенко. — Незаконное разделение дел, кроме того, позволяет следователям маскировать системность и однотипность нарушений процессуальных норм. Из уголовных дел исчезают важные документы. Следователи, в частности, уничтожили мой протокол допроса, в котором я не признавал себя виновным. С такими методами следствия бастрыкинские ястребы должны раскрыть все преступления, совершенные с окончания Второй мировой войны…
Всем обвиняемым в рейдерстве, с кем удалось пообщаться корреспонденту «Новой», не раз предлагали дать показания на определенных лиц, обещая взамен свободу. Это самый популярный следственный ход, который применяет СКП к задержанным. Но сомнительные сделки с правосудием заключает единицы. Остальные пишут бесчисленные жалобы в Генпрокуратуру. Как уверяют адвокаты, еще не было не проведено ни одной проверки! Все жалобы спускаются в СКП, где всегда один ответ: «Следователь сам выбирает способ расследования».
Новый старый стиль
Своеобразный апогей следственной деятельности был достигнут, когда арестовали замначальника УБОП ГУВД по Петербургу Владимира Сыча. Руководитель следственной бригады Олег Пипченков наверняка торжествовал свою личную победу.
— Сначала у нас с ним был жесткий конфликт по делу Бадри Шенгелии, по которому мы работали вместе, — говорит Владимир Сыч. — Потом я высказался против его методов работы — когда он говорил свидетелю и даже потерпевшим: а скажите, что дело было вот так! Я сказал ему: «Олег Вячеславович, а у нас так не делается. Это вы у себя в Москве так работаете». «С бандитами нельзя бороться в белых перчатках», — заявил он мне на это.
А вскоре после этого памятного разговора Владимир Сыч был объявлен в розыск — сначала в федеральный, а спустя несколько дней и в международный. Решение об аресте Басманный суд принял молниеносно. Сыча, и не думавшего скрываться, арестовали на Ленинградском вокзале в Москве, где он встречал жену.
— В розыск я был объявлен только на бумаге, она была тут же положена в сейф, — рассказывает Владимир Сыч. — Как потом выяснилось, я даже не значился на учете ИЦ. Более того, в постановлении о розыске был указан адрес тещи моей первой жены. Хотя я давно прописан — официально! — по другому адресу.
(К слову, о методах следствия: следователи приходили уже к мужу бывшей жены Сыча и просили его дать показания, говоря: «Ну ты же злой на него!». — Ред.).
— С меня требовали показания на Пиотровского (начальник ГУВД Петербурга и Ленобласти. — Ред.) и окружение губернатора города, — рассказывает Сыч. — При этом на мой вопрос, что конкретно я должен рассказать, мне отвечали: неважно, мы скажем вам, главное — подпишите, и завтра уже будете на свободе. Я у них как кость в горле. Потому что я хорошо знаю всю подноготную этих дел. Там везде Шенгелия в полный рост.
Он и дал показания против Владимира Сыча, рассказав следствию, что бывший замначальника УБОП ГУВД по Петербургу якобы проводил переговоры с группировками, конкурирующими за Фрунзенский плодоовощной комбинат.
— В интерпретации Шенгелии картина выглядит так, — рассказывает Владимир Сыч. — Сидит он как-то вечером, ему звонит Кум (Кумарин. — Ред.): «Приезжай в баню, разговор есть». Бадри приезжает в баню с двумя охранниками. В бане сидим я и Кум. Мы рассказываем Бадри о том, как два моих оперативника удачно подделали подпись гендиректора Фрунзенского плодоовощного комбината. Я при этом говорю — давай, заноси деньги, я любые подписи подделаю. Рисую схемы захвата, показываю их, в том числе охранникам. Потом я передаю Куму 100 тысяч долларов.
Проверить, была ли эта встреча в парной на самом деле, не представляет никакого труда — достаточно было изъять запись видеокамер и проанализировать билинг мобильного телефона Сыча. Но следствие почему-то не стало утруждать себя этими проверками.
Еще одно доказательство вины Сыча, по версии следствия, — его поездка в Москву в Следственный комитет МВД России, где он присутствовал на каких-то двух совещаниях и «создавал негативный образ у правоохранительных органов по поводу потерпевшего» (так следствие описывает суть мошенничества Сыча).
— В это время я никуда не выезжал из Питера. И потом, я никогда в жизни не был в Следственном комитете МВД. Это легко проверить, — уверяет Сыч. — В деле есть показания охранника СК МВД, который впускает в здание только по пропускам, мой фамилии в его журнале нет! А двое следователей, которые якобы подвергались давлению от меня, не могут даже сказать, как со мной познакомились, — каждый кивает на другого: «Это он меня познакомил». Они даже не приехали в суд, чтобы огласить свои показания. За них это сделал судья…
По словам Владимира Сыча, следователи во главе с Олегом Пипченковым пошли по пути наименьшего сопротивления. Они стали рисовать схемы доказывания эпизодов, под них подгонять показания свидетелей или потерпевших, в суде выходить на особый порядок и получать преюдицию, то есть приговор суда без исследования доказательств. Эта схема работает и поныне.
Владимир Сыч в результате провел за решеткой полтора года, как он сам говорит, «был в плену». Недавно начался суд.
«Я лично портретам докладываю!»
— Вы же понимаете, какая могла быть разыграна карта, дай я нужные следствию показания на главу ГУВД Петербурга Владислава Пиотровского?! — восклицает Сыч. — Все это грязно и подло. Под лозунгом борьбы с преступностью нивелируется самое понятие «право». Совершается преступление против правосудия.
По сути, органы, которые призваны служить верховенству закона, становятся заказчиком и исполнителем беззакония. Напрашивается параллель с 37-м годом — те, кто сажает людей сейчас без суда и следствия, могут рано или поздно оказаться на месте арестантов. Действия следственной бригады, по оценке юристов, уже могут потянуть на целый букет статей Уголовного кодекса — «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», «Принуждение к даче показаний», «Фальсификация доказательств» — преступления против правосудия… Но следователи СКП словно получили бессрочную индульгенцию.
Примечателен также диалог между адвокатом Надеждой Дуванской и Олегом Пипченковым, который произошел у них в июле 2009 года. Дуванская помнит его почти дословно:
— Я ему говорю: «Даже если вы кого-то считаете бандитами, нельзя их сажать бандитскими способами. Это все может плохо закончиться». А он мне в ответ: «Вы такая странная женщина. Вам все по кодексу (уголовно-процессуальному. — Ред.) надо. Какой кодекс? Посмотрите, что в стране творится! Их же надо, гадов, душить!» «Но мы строим правовое государство, — возражаю я ему. — У руля страны два юриста». «Все суды заточены под нас, — говорит он. — Вы можете писать или не писать жалобы. Все вопросы в судах решены». «Снимут завтра Александра Ивановича (Быстрыкина. — Ред.). И как вы будете?» — решила я его предостеречь. А Пипченков мне в ответ с победоносным видом: «Да при чем здесь Александр Иванович! Я лично портретам докладываю!»
Выпустил погулять убийцу — получи генерала
Все эти «процессуальные результаты», видимо, очень радуют руководство СКП. Следователи, ударно поработавшие в Петербурге, идут на повышение — возглавляют следственные отделы в российских городах, получают генеральские должности. Громкие «победы» над рейдерами в глазах следователей окупают все — фальсификацию доказательств, ложные доносы, безнаказанность и поощрение криминальных лидеров, угрозы семьям обвиняемых ...
— Они действуют по принципу «Победа любой ценой», — говорит Владимир Сыч.
Чувство безнаказанности достигло своей критической массы в начале этого года, когда в Петербурге несколько дней на свободе гулял убийца Олег Маковоз, осужденный на 23 года заключения. Причем делал он это в сопровождении двух сотрудников ФСБ, которые даже покупали для своего подопечного цветы. Как оказалось, прогулку по центру города Маковозу устроил Пипченков в награду за то, что Маковоз вдруг вспомнил важные факты о недавно осужденном за рейдерство Владимире Барсукове (Кумарине) и стал давать против него показания. Достоянием гласности это стало после того, как сотрудники ГУВД, к полному своему изумлению, встретили Маковоза в центре города. Письменный отчет и фотоматериалы оперативники ГУВД отправили в Москву, в Генпрокуратуру. Оттуда в Петербург нагрянули сотрудники ГСУ СКП с проверкой. Тогда же по подозрению в вымогательстве рекордной взятки в размере 15 миллионов долларов был арестован ближайший соратник Пипченкова — следователь Андрей Гривцов. Пипченков был отстранен от руководства следственной бригады — но, как потом выяснилось, наказание было условным. Он по-прежнему работает в СКП. И, судя по всему, также курирует работу следственной бригады, работающей по рейдерам в Петербурге. В бригаде около 50 человек, большинство с периферии. Служба в Питере для них шанс сделать карьеру. Тем более такой пример перед глазами. Кстати, после скандальной прогулки Маковоза Олег Пипченков получил генеральское звание…
— Пипченков мне однажды одну очень важную вещь сказал: «Поверьте, я сюда приехал со списком, и все, кто в этом списке, будут сидеть», — говорит адвокат Надежда Дуванская. — И теперь я понимаю, что он мне не лгал».
«Подсунем наркотики и посадим»
Речь пойдет о знаменитой по громким антирейдерским делам московской оперативно-следственной бригаде, вот уже несколько лет работающей в Петербурге. Поимка преступных групп в результате вылилась в чистое беззаконие — жертвами антирейдерских дел стали случайные люди, которые сегодня содержатся под стражей. Известный прием используется для того, чтобы оказать давление на людей с целью принуждения их к даче выгодных для следствия показаний. В делах отсутствуют доказательства, мотивы, умысел на совершение преступления. У некоторых обвиняемых есть стопроцентное алиби. Но все это ничего не решает. Вся доказательная база строится на показаниях сговорчивых граждан (тесно связанных с криминалом!), заключивших сделку со следствием. Следствие верит им на слово, не потрудившись даже провести элементарную проверку данных показаний. Поэтому, наверное, так дружно теперь следователи СКП ходят на судебные процессы — они готовы в любой момент подкорректировать процессуальные результаты или договориться с судьей. О своих возможностях они, не скрываясь, говорят в лицо прямо подсудимым.
— Ежедневно только на моем процессе находится по 4–5 следователей, — рассказывает адвокат Надежда Дуванская, защищающая интересы Александра Слывуса, который обвиняется в захвате Мебельного торгового дома. — Им что, делать нечего? Преступности в стране больше нет? Они просиживают в суде — часами! Психологически давят на судью, на людей, которые дают показания. К примеру, один из свидетелей после перерыва жаловался мне, что к нему подошли в коридоре и сказали — будешь давать не те показания, подсунем наркотики и посадим.
История Александра Слывуса, бывшего владельца 10 процентов ООО «Мебельный торговый дом», — всего лишь небольшой эпизод, иллюстрирующий, какими средствами и методами ведет свою расследовательскую деятельность бригада СКП. Мы не будем оценивать невиновность Слывуса в инкриминируемом ему преступлении (по версии следствия, действуя в составе преступной группы, он мошенническим путем заполучил Мебельный торговый дом), это задача суда. Интерес в данном случае представляет то, как беззастенчиво ему предлагали дать нужные показания на совершенно незнакомых ему людей, а когда Слывус отказался клеветать, его тут же отправили в тюрьму, где он находится и поныне — вот уже почти полтора года.
— Его сразу увезли в Москву, я его еле там нашла. Обегала все столичные изоляторы, — рассказывает адвокат Надежда Дуванская. — За первые полгода с ним не провели ни одного следственного действия! Его переводили из камеры в камеру, к нему приходили оперативники, запугивали. Следователь Маслов уговаривал моего подзащитного подписать досудебное соглашение, если тот даст нужные показания. «Я вас сейчас же выпущу», — обещал он. Но Слывус отказался говорить заведомую неправду.
Андрей Гривцов
«Как было на самом деле — забудьте!»
Похожая судьба и у петербургского адвоката Сергея Корнева, который обвиняется в мошеннических действиях и захвате имущества ООО «У Казанского». Он содержится в «Матросской Тишине» вот уже более полугода. Никаких доказательств вины ему не предъявлено до сих пор.
— Его забрали прямо из дома, ему кто-то позвонил, он вышел на улицу и не вернулся, — рассказывает жена Корнева Мария. — Мы в этот день собирались всей семьей в отпуск в Хорватию. Затем в квартиру пришли следователи с обыском, изъяли паспорт мужа, как потом выяснилось, совершенно незаконно, потому что у них не было санкции.
За полгода Мария видела мужа только дважды.
— Следователь Буев сказал мне, что мой муж обманщик и преступник, придет домой через 10 лет, — рассказывает Мария Корнева. — Мне было сказано, что я должна повлиять на своего мужа. «Он разменная монета в этом деле. Он никому не нужен, — говорили мне. — А если ваш муж подпишет показания, мы вам дадим охрану, обеспечим полную безопасность вашей семьи».
«У меня есть свидетели и документальные доказательства моей непричастности к преступлению, — пишет Сергей Корнев в открытом обращении к СМИ из камеры «Матросской Тишины». — Следственная группа не желает заниматься реальным и объективным расследованием этого дела. Требует дать ложные показания».
В тюрьме у Корнева возникли проблемы со здоровьем. Хорошо известно, что силовики в случае общения с тяжелобольным подследственным получают удобный инструмент давления на него и охотно им пользуются. Корнев справедливо вспоминает дело Магнитского — система правосудия и здесь превратилась в своеобразную бандитскую заточку, которую применили без всякой условности. С юридической точки зрения Корнев не должен был заключаться под стражу — но следствие придумало «веские» причины. Якобы Корнев жил на конспиративной квартире и готовился к побегу в Хорватию. Корреспондент «Новой» лично посетила эту «конспиративную квартиру» — в ней совершенно законно проживает вся семья Сергея Корнева (жена и трое маленьких детей). Квартира находится в его собственности, что отражено актом регистрации в ГБР. Выходит, следователь умышленно исказил действительность, чтобы «по закону» арестовать адвоката?
А вот что пишут из тюрьмы другие обвиняемые.
«Ко мне неоднократно приходили следователи, в том числе и Олег Пипченков (замначальника управления СКП, руководитель следственной бригады. — Ред.), и требовали оговорить себя лично и других конкретно указываемых ими лиц. На вопрос: «Что конкретно вам нужно, т. к. я уже все рассказал?» — получал ответ: «Мы подскажем», — пишет из Крестов Анатолий Шабалин, обвиняющийся в рейдерском захвате ОАО «Арсенал».
«Следователи Рассадкин и Ахмадуллин стали требовать от меня, чтобы я признал себя виновным в участии в организованной группе, занимавшейся рейдерством, а также дал показания о том, что мне якобы известно об участии в этом незнакомых мне лиц, — рассказывает уже другой подследственный, Максим Пешков, по версии следствия — участник организованной группы, которая завладела правом на имущество ООО «Торговый дом Невский» и ООО «Таллинские бани». — Следователь Рассадкин заявил, что этим надо все подогнать под их версию. Соответственно, я должен подтвердить то, что они мне скажут, а то, как все было на самом деле, забыть. Мне постоянно говорили, что если я не сделаю это, то меня немедленно арестуют и посадят на 10 лет, несмотря на то что они знают, что я просто мелкая сошка и ни в чем, по сути, не виноват. Если же я соглашусь сотрудничать с ними, то буду ходить под подпиской, а потом они договорятся с судом и мне дадут три года условно или вообще выведут меня из дела».
Владимир Сыч
Говорит и показывает Шенгелия
Сейчас дело Александра Слывуса рассматривается в Кировском суде Петербурга. Заслушиваются свидетели — 64 человека (в основном это арендаторы и продавцы магазина, совершенно не владеющие информацией о данном захвате). Вероятно, это всего лишь массовка, призванная поддержать тяжеловеса — чемпиона по даче показаний против рейдеров Бадри Шенгелии.
С некоторых пор Шенгелия известен не только как авторитетный петербургский бизнесмен, но и как человек, которому приписывают огромные заслуги в деле посадки крестного отца бандитского Петербурга Владимира Кумарина. Шенгелия дал на него показания: будто бы в его присутствии Кумарин, не стесняясь, озвучивал приказы о захватах и убийствах. Теперь Шенгелия является ключевым свидетелем практически по всем рейдерским делам. Эта осень выдалась для него нелегкой — его постоянно дергают в суд, где приходится «вспоминать» данные ранее показания.
— Шенгелия в суде очень нервничает — теребит штаны, дергает ногой, все время потирает нос, — говорит адвокат Надежда Дуванская. — Это так называемые улики поведения. Ему все это неприятно, он боится, но будет стоять до последнего, потому что его показания против других людей гарантируют ему свободу.
«Я все подтверждаю, что там написано», — говорит Шенгелия в суде. Судья ему: «Вы должны все это проговорить». «А я не помню», — отвечает Шенгелия.
Следствие фактически заключает сделку со «своими» преступниками ради наказания «чужих», вследствие чего преступники не просто полностью уходят от ответственности, но и успешно решают свои бизнес-вопросы — к примеру, уже известно, что Шенгелия вновь интересуется активами некоторых городских предприятий. Следственная бригада при таком раскладе всего лишь инструмент, причем крайне эффективный, для наживы…
Условные рейдеры
Нарушение законодательства происходит столь цинично, что даже опытные адвокаты (сами имеющие в прошлом большой опыт работы в следствии) в недоумении разводят руками.
— Это наглые, бесстыжие, совершенно вопиющие примеры беззакония, — говорит адвокат Олег Филиппенко.
Один из таких примеров — дробление одного уголовного дела на несколько эпизодов, в результате чего преступники уходят от уголовной ответственности, благополучно решая свои вопросы (главным образом деловые) уже на воле.
— Внедрена абсолютно незаконная, на мой взгляд, практика искусственного разделения дел о рейдерских захватах объектов недвижимости, участниками которых, согласно версии обвинения, являются практически одни и те же лица, на отдельные, не связанные между собой эпизоды, — считает адвокат Игорь Луконенко, обвиняемый в захвате Фрунзенского плодоовощного комбината. — Я глубоко убежден в том, что это делается с целью максимально раздробить общую картину происшедшего, навязать судам свое представление о роли и степени участия в захвате каждого и членов «преступной группы», лишить суд возможности оценить показания свидетелей обвинения.
Помимо Шенгелии, сделку со следствием также заключили юрист Рожков и помощник Кумарина Дроков. В основном именно на их показаниях строятся все обвинения по рейдерским делам. Все эти лица имеют непосредственное отношение к криминалу. Рожкова арестовали еще в 2008 году по обвинению в вымогательстве, но после дачи нужных показаний он был освобожден из-под стражи. Теперь он главный свидетель обвинения (в качестве обвиняемого проходит всего по одному эпизоду, за который ему якобы уже обещан условный срок).
— Если бы все дела рассматривались вместе, Рожков не имел бы никаких шансов получить условное наказание, — считает Игорь Луконенко. — Незаконное разделение дел, кроме того, позволяет следователям маскировать системность и однотипность нарушений процессуальных норм. Из уголовных дел исчезают важные документы. Следователи, в частности, уничтожили мой протокол допроса, в котором я не признавал себя виновным. С такими методами следствия бастрыкинские ястребы должны раскрыть все преступления, совершенные с окончания Второй мировой войны…
Всем обвиняемым в рейдерстве, с кем удалось пообщаться корреспонденту «Новой», не раз предлагали дать показания на определенных лиц, обещая взамен свободу. Это самый популярный следственный ход, который применяет СКП к задержанным. Но сомнительные сделки с правосудием заключает единицы. Остальные пишут бесчисленные жалобы в Генпрокуратуру. Как уверяют адвокаты, еще не было не проведено ни одной проверки! Все жалобы спускаются в СКП, где всегда один ответ: «Следователь сам выбирает способ расследования».
Новый старый стиль
Своеобразный апогей следственной деятельности был достигнут, когда арестовали замначальника УБОП ГУВД по Петербургу Владимира Сыча. Руководитель следственной бригады Олег Пипченков наверняка торжествовал свою личную победу.
— Сначала у нас с ним был жесткий конфликт по делу Бадри Шенгелии, по которому мы работали вместе, — говорит Владимир Сыч. — Потом я высказался против его методов работы — когда он говорил свидетелю и даже потерпевшим: а скажите, что дело было вот так! Я сказал ему: «Олег Вячеславович, а у нас так не делается. Это вы у себя в Москве так работаете». «С бандитами нельзя бороться в белых перчатках», — заявил он мне на это.
А вскоре после этого памятного разговора Владимир Сыч был объявлен в розыск — сначала в федеральный, а спустя несколько дней и в международный. Решение об аресте Басманный суд принял молниеносно. Сыча, и не думавшего скрываться, арестовали на Ленинградском вокзале в Москве, где он встречал жену.
— В розыск я был объявлен только на бумаге, она была тут же положена в сейф, — рассказывает Владимир Сыч. — Как потом выяснилось, я даже не значился на учете ИЦ. Более того, в постановлении о розыске был указан адрес тещи моей первой жены. Хотя я давно прописан — официально! — по другому адресу.
(К слову, о методах следствия: следователи приходили уже к мужу бывшей жены Сыча и просили его дать показания, говоря: «Ну ты же злой на него!». — Ред.).
— С меня требовали показания на Пиотровского (начальник ГУВД Петербурга и Ленобласти. — Ред.) и окружение губернатора города, — рассказывает Сыч. — При этом на мой вопрос, что конкретно я должен рассказать, мне отвечали: неважно, мы скажем вам, главное — подпишите, и завтра уже будете на свободе. Я у них как кость в горле. Потому что я хорошо знаю всю подноготную этих дел. Там везде Шенгелия в полный рост.
Он и дал показания против Владимира Сыча, рассказав следствию, что бывший замначальника УБОП ГУВД по Петербургу якобы проводил переговоры с группировками, конкурирующими за Фрунзенский плодоовощной комбинат.
— В интерпретации Шенгелии картина выглядит так, — рассказывает Владимир Сыч. — Сидит он как-то вечером, ему звонит Кум (Кумарин. — Ред.): «Приезжай в баню, разговор есть». Бадри приезжает в баню с двумя охранниками. В бане сидим я и Кум. Мы рассказываем Бадри о том, как два моих оперативника удачно подделали подпись гендиректора Фрунзенского плодоовощного комбината. Я при этом говорю — давай, заноси деньги, я любые подписи подделаю. Рисую схемы захвата, показываю их, в том числе охранникам. Потом я передаю Куму 100 тысяч долларов.
Проверить, была ли эта встреча в парной на самом деле, не представляет никакого труда — достаточно было изъять запись видеокамер и проанализировать билинг мобильного телефона Сыча. Но следствие почему-то не стало утруждать себя этими проверками.
Еще одно доказательство вины Сыча, по версии следствия, — его поездка в Москву в Следственный комитет МВД России, где он присутствовал на каких-то двух совещаниях и «создавал негативный образ у правоохранительных органов по поводу потерпевшего» (так следствие описывает суть мошенничества Сыча).
— В это время я никуда не выезжал из Питера. И потом, я никогда в жизни не был в Следственном комитете МВД. Это легко проверить, — уверяет Сыч. — В деле есть показания охранника СК МВД, который впускает в здание только по пропускам, мой фамилии в его журнале нет! А двое следователей, которые якобы подвергались давлению от меня, не могут даже сказать, как со мной познакомились, — каждый кивает на другого: «Это он меня познакомил». Они даже не приехали в суд, чтобы огласить свои показания. За них это сделал судья…
По словам Владимира Сыча, следователи во главе с Олегом Пипченковым пошли по пути наименьшего сопротивления. Они стали рисовать схемы доказывания эпизодов, под них подгонять показания свидетелей или потерпевших, в суде выходить на особый порядок и получать преюдицию, то есть приговор суда без исследования доказательств. Эта схема работает и поныне.
Владимир Сыч в результате провел за решеткой полтора года, как он сам говорит, «был в плену». Недавно начался суд.
«Я лично портретам докладываю!»
— Вы же понимаете, какая могла быть разыграна карта, дай я нужные следствию показания на главу ГУВД Петербурга Владислава Пиотровского?! — восклицает Сыч. — Все это грязно и подло. Под лозунгом борьбы с преступностью нивелируется самое понятие «право». Совершается преступление против правосудия.
По сути, органы, которые призваны служить верховенству закона, становятся заказчиком и исполнителем беззакония. Напрашивается параллель с 37-м годом — те, кто сажает людей сейчас без суда и следствия, могут рано или поздно оказаться на месте арестантов. Действия следственной бригады, по оценке юристов, уже могут потянуть на целый букет статей Уголовного кодекса — «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», «Принуждение к даче показаний», «Фальсификация доказательств» — преступления против правосудия… Но следователи СКП словно получили бессрочную индульгенцию.
Примечателен также диалог между адвокатом Надеждой Дуванской и Олегом Пипченковым, который произошел у них в июле 2009 года. Дуванская помнит его почти дословно:
— Я ему говорю: «Даже если вы кого-то считаете бандитами, нельзя их сажать бандитскими способами. Это все может плохо закончиться». А он мне в ответ: «Вы такая странная женщина. Вам все по кодексу (уголовно-процессуальному. — Ред.) надо. Какой кодекс? Посмотрите, что в стране творится! Их же надо, гадов, душить!» «Но мы строим правовое государство, — возражаю я ему. — У руля страны два юриста». «Все суды заточены под нас, — говорит он. — Вы можете писать или не писать жалобы. Все вопросы в судах решены». «Снимут завтра Александра Ивановича (Быстрыкина. — Ред.). И как вы будете?» — решила я его предостеречь. А Пипченков мне в ответ с победоносным видом: «Да при чем здесь Александр Иванович! Я лично портретам докладываю!»
Выпустил погулять убийцу — получи генерала
Все эти «процессуальные результаты», видимо, очень радуют руководство СКП. Следователи, ударно поработавшие в Петербурге, идут на повышение — возглавляют следственные отделы в российских городах, получают генеральские должности. Громкие «победы» над рейдерами в глазах следователей окупают все — фальсификацию доказательств, ложные доносы, безнаказанность и поощрение криминальных лидеров, угрозы семьям обвиняемых ...
— Они действуют по принципу «Победа любой ценой», — говорит Владимир Сыч.
Чувство безнаказанности достигло своей критической массы в начале этого года, когда в Петербурге несколько дней на свободе гулял убийца Олег Маковоз, осужденный на 23 года заключения. Причем делал он это в сопровождении двух сотрудников ФСБ, которые даже покупали для своего подопечного цветы. Как оказалось, прогулку по центру города Маковозу устроил Пипченков в награду за то, что Маковоз вдруг вспомнил важные факты о недавно осужденном за рейдерство Владимире Барсукове (Кумарине) и стал давать против него показания. Достоянием гласности это стало после того, как сотрудники ГУВД, к полному своему изумлению, встретили Маковоза в центре города. Письменный отчет и фотоматериалы оперативники ГУВД отправили в Москву, в Генпрокуратуру. Оттуда в Петербург нагрянули сотрудники ГСУ СКП с проверкой. Тогда же по подозрению в вымогательстве рекордной взятки в размере 15 миллионов долларов был арестован ближайший соратник Пипченкова — следователь Андрей Гривцов. Пипченков был отстранен от руководства следственной бригады — но, как потом выяснилось, наказание было условным. Он по-прежнему работает в СКП. И, судя по всему, также курирует работу следственной бригады, работающей по рейдерам в Петербурге. В бригаде около 50 человек, большинство с периферии. Служба в Питере для них шанс сделать карьеру. Тем более такой пример перед глазами. Кстати, после скандальной прогулки Маковоза Олег Пипченков получил генеральское звание…
— Пипченков мне однажды одну очень важную вещь сказал: «Поверьте, я сюда приехал со списком, и все, кто в этом списке, будут сидеть», — говорит адвокат Надежда Дуванская. — И теперь я понимаю, что он мне не лгал».
Вероника БОГДАНОВА
Карикатура Петра САРУХАНОВА — «Новая»
Справка «Новой»
Суды Санкт-Петербурга в настоящее время рассматривают следующие уголовные дела:
— Кировский суд — «захват» имущества ООО «Мебельный торговый дом», обвиняется Слывус. Свидетели обвинения — Шенгелия и Рожков.
— Октябрьский суд — захват имущества Фрунзенского плодоовощного комбината, обвиняются Алиев и Боровицкий (оперативники УБОП). Свидетели обвинения — Шенгелия и Рожков.
— Фрунзенский суд — захват имущества Фрунзенского плодоовощного комбината, обвиняются Луконенко, Сыч, Лисицин, Рожков. Главные свидетели обвинения — Шенгелия, Рожков и Дроков.