Жан-бидель бокасса: император «сладкой свинины»…

Укротитель жуликов и воров
Если бы в Центральной Африке в эпоху Бокассы была развита серьезная политическая аналитика, то перед тем, как оказаться нафаршированными рисом с печеным луком и поданными к столу, тамошние независимые наблюдатели наверняка успели бы сделать вывод о том, что их национальный лидер — ярко выраженный либеральный реформатор-прагматик. Да, авторитарный. Да, людоед! Но как иначе, если общество — тоже ведь авторитарно и тоже не чуждо, так сказать, идеалам каннибализма? С народом жить — на одной волне с ним и выть…
Сам Бокасса охотно подхватил бы это рассуждение: «Я глава народа воров! Чтобы обуздать их, я их иногда порю. Кто-то умирает? Согласен! Но ведь это в десять раз меньше, чем на дорогах Франции в день Пасхи. Какая связь? Ну как же, там в следующее воскресенье на дорогах будет еще больше жертв, а у меня благодаря моим жертвам не будет больше воров!»
«Это была диктатура, но это были также порядок и стабильность, — вторит покойному маршалу и императору Мишель Ямбет, губернатор одной из центральноафриканских провинций. — Сегодня в стране больше не осталось гражданской ответственности». И мечтательно продолжает: «Если оглянуться на времена Бокассы, там можно увидеть то, что достойно восхищения. Человек сделал великие вещи!..»
Как повествует официальный сайт Жана-Беделя Бокассы, главной целью будущего нацлидера (в ту пору начальника главного штаба вооруженных сил), в ночь на 1 января 1966 года свергнувшего своего кузена — Давида Дако с поста президента ЦАР, было во что бы то ни стало «вывести Центральную Африку из недоразвитого состояния»: «Центральноафрикацы! К вам обращается полковник Бокасса. Сегодня утром, в 3 часа пополуночи, ваша армия взяла власть под контроль. Правительство Дако ушло в отставку. Близок час справедливости! Буржуазия — уничтожена. Началась новая эра равенства среди всех нас. Центральноафриканцы, где бы вы ни были, будьте уверены, что армия защитит вас и ваше процветание… Да здравствует Центрально-Африканская Республика!»
Уже 6 января 1966 г. была начата «Операция Бокасса», представлявшая собой «систему и философию, призывающую центральноафриканцев заниматься сельским хозяйством». И буквально через год, как свидетельствует тот же сайт, урожай хлопка (главной экспортной культуры ЦАР) более чем удвоился; прогресс наметился также в производстве кофе, маниоки, арахиса, в сфере животноводства и т. д.
А вот далеко не полный перечень институциональных свершений: университет в Банги; лицей Бокассы (ныне Лицей мучеников); множество начальных школ в Банги и провинциях; колледж Мугумба для пигмеев; аэропорт Банги М’Поко.
Центральноафриканское радио и ТВ; создание центральноафриканской армии; ВВС и ВМФ (что особенно впечатляет, учитывая, что у ЦАР нет выхода к морю); строительство 9-этажного фонда кофе, 7-этажной школы медицины в Банги, конфетной фабрики в деревне Колингба, завода по производству пальмового масла в Босонго, водонапорной башни на 100 000 кубических метров и речного вокзала в Мугумбе; асфальтирование всех улиц и проспектов в столице и дороги Банги-Мбаики. И прочая, и прочая, и прочая…

Бокасса очень любил детей…
Просвещенный реформатор, разумеется, думал не только о хлебе насущном, но и о более галантных модернизационных материях. Бокасса, например, запретил требовать выкуп за девочек, вступающих в брак. Выступил против практики женского обрезания, традиционной для многих центральноафриканских народностей. Во время празднования Дня матери наградил многодетных матерей, амнистировал женщин, отбывавших тюремное наказание, а заодно казнил мужчин, осужденных за изнасилования. В 1975 году, при Бокассе, Центральная Африка стала первой и единственной африканской страной, во главе правительства которой оказалась женщина — Элизабет Домитьен. Да и лично Бокасса внес весомый вклад в дело охраны материнства и детства. Одних жен только у него было не менее 17 (а уж сколько было неформально поддержанных!), детей — то ли 55, то ли 77… «У меня очень теплые сыновьи воспоминания, — рассказывает Жан-Серж Бокасса, ныне депутат парламента ЦАР и министр по делам молодежи в правительстве президента Франсуа Бозизе. — Бокасса был очень нежным. Он любил детей. Он очень любил детей!.. И поэтому у него их было около 50…»
«Мне очень понравились дети Артека!» — воскликнул Бокасса, посетив в начале 70-х главный пионерский лагерь Страны Советов, где произвел самый настоящий фурор своей живой открытостью, научил детей задорной африканской кричалке и даже был принят в почетные пионеры. Страсть Жана-Беделя к детям была столь безграничной, что одно из его любимых блюд, по слухам, называлось «плоды просвещения» и представляло собой школьника-отличника, приготовленного по особому рецепту.
Но Бокасса любил не только детей. Вернувшись из СССР, в беседах с телохранителем он с особым удовольствием вспоминал об «упитанном Брежневе», приучившем Бокассу к обычаю целоваться с соратниками, — эта привычка показалась чернокожему филантропу очень полезной, так как позволяла, по его мнению, сразу «почувствовать вкус кожи»…
«В Африке другое отношение к людоедству, нежели в Европе или США, — меланхолически поясняет «принц Люсьен» — еще один потомок Бокассы, ныне — успешный владелец сети фастфуда в Париже. — Каннибализм там существует до сих пор в некоторых сельских районах: люди едят себе подобных в магических целях, а иногда и просто для того, чтобы остаться в живых: у нас часто вспыхивает голод».
О родительских аффектациях своего отца Люсьен вспоминает сдержанно. Бокасса даже не помнил в лицо всех своих детей — они должны были носить специальные золотые значки с его портретом. Отец-герой заботился лишь о том, чтобы все его мальчики получили военное образование и чтобы с 12 лет им выдавалась персональная наложница (все женщины во дворце, включая даже жен послов — кроме французского! — также были обязаны под страхом тюрьмы сексуально обслуживать сыновей императора). Вообще, детям Бокассы позволялось все. За исключением одного: «Нельзя было заходить на дворцовую кухню, потому что там готовили специальные блюда для отца. Согласно традициям племени отца, маленькие дети не должны кушать мясо врагов — они пропитаются их духом и тоже станут врагами. Человеческую плоть, по мнению Бокассы, способны есть только взрослые, окрепшие в личных убеждениях…»
Ни в одну дальнюю поездку Бокасса не отправлялся без «сардин» — особым образом законсервированной человечины, сохранявшей вкус свежего мяса. «Сладкая свинина» — ласково называл он свою любимую еду. Говорят, особым предпочтением Бокассы пользовалось «белое мясо» и мясо интеллектуалов — в его холодильнике нашли недоеденное тело единственного в стране преподавателя математики…

«Это был не мой холодильник!»
«Это был не мой холодильник, — заявил Бокасса, когда вскоре после его свержения в Paris-Match появились разоблачительные фотографии. — То, что они показали, это был морозильник из морга…»
Правда, позднее, на суде в Банги, перед которым он предстал в 1986 году, после того как неожиданно для многих вдруг добровольно вернулся из Франции на родину, — Бокасса найдет себе новые оправдания. «Только Бокасса убивал? Другие разве не убивали? Нет, право, надо быть справедливым… Меня представили монстром, придумав эту историю с каннибализмом, просто потому что им нужна была моя шкура. Такова правда…» В итоге он сумел убедить судей в том, что хранил в холодильнике части человеческих тел в магическо-ритуальных, а не гастрономических целях. Сперва его приговорили к смерти, потом дали пожизненное, потом — 20 лет, в конце концов выпустили по амнистии. После этого он прожил еще три года, «мыкаясь» на военную французскую пенсию в $ 1 тыс., объявив себя 13-м апостолом Христа, отказавшись от секса и мяса и мечтая об участии в новых президентских выборах, до которых, впрочем, не дожил…
«Большинство людей признали ошибки Императора Бокассы I в качестве таковых, которые мог совершить любой лидер», — заявляют его сегодняшние адепты. И правда, в отличие от Сталина, Мао или Пол Пота, на счету которых миллионы погубленных жизней, а равно от многих африканских диктаторов, косивших сограждан десятками и сотнями тысяч, — Бокасса выглядит «адресным гурманом». Ну съел, быть может, несколько сотен, ну скормил крокодилам и львам еще сколько-то, ну засадил остроконечной тростью в глаз кое-кому, ну проехался на машине по 30 школьникам, прикончил еще несколько сотен в тюрьмах, пострелял в демонстрантов… Мелочи ведь! По меркам XX века…
Ведь в целом-то — шел верным реформаторским курсом! Держал равнение на Запад. В первую очередь на Францию, которую, по сути, боготворил (несмотря на то, что его отец погиб от рук представителя французской колониальной администрации, а мать, не выдержав горя, покончила с собой). 20 с лишним лет оттрубил во французской армии. Воевал на фронтах Второй мировой, потом в Индокитае. Получил более десятка наград, в том числе орден Почетного легиона и Военный Крест. Дослужился до капитана. Свергнув президента Дако, тут же пресек всякие контакты своей страны с коммунистическим Пекином и полностью сориентировался на Париж.
Кумиром Бокассы был император Наполеон — это и побудило пожизненного президента ЦАР в 1977 году увенчать свою голову императорской короной, скопировав ритуал коронации Бонапарта и Жозефины Богарне. В роли консорт-императрицы выступила «основная» жена, с которой католик Бокасса венчался в церкви, — Катрин Денгиаде, из родного племени мбака. На эти торжества — с молчаливого согласия Франции — ушел весь годовой транш французской помощи или около трети госбюджета ЦАР.
Президенты Шарль де Голль и Жискар д’Эстен были личными друзьями Бокассы. Когда президент Деко хотел было не пустить Бокассу, явно замыслившего переворот, из Франции в ЦАР, де Голль грозно рявкнул: «Бокасса должен быть немедленно возвращен на его пост. Я не могу терпеть плохого обращения с моими братьями по оружию!» Д’Эстен называл Бокассу своим другом и членом семьи, часто ездил охотиться в Центральную Африку, принимал от ее правителя в подарок бриллианты (Генри Киссенджер тоже, впрочем, не брезговал)…
А запалился прогрессивный авторитарный реформатор, как водится, на «сущей ерунде». Сперва так разыгрался в ходе коронационных торжеств, что в какой-то момент игриво шепнул главе французской делегации — министру по делам сотрудничества: «Вы никогда не замечали, но вы ели человеческое мясо!» Министр был так впечатлен этой новой для себя мыслью, что слухи о каннибальской экзотике вновь испеченного императора с тех пор активно поползли по всему миру…
Но это было еще полбеды. Францию огорчило еще и то, что Бокасса «без спросу» решил подружиться с Муаммаром Каддафи (и даже на несколько месяцев принял ислам, потом, правда, вернулся в лоно католицизма).
Последней каплей стало то, что Бокасса растерзал (на улицах и в тюрьмах) несколько сотен школьников и студентов возрасте от 6 до 25 лет, отказавшихся покупать дорогую форму, монопольными производством и продажей которой занималась Ее Величество императрица Катрин. В стране начались волнения. Дабы не растерять остатки своей просвещенной неоколониальной репутации, Франция срочным образом разработала операцию «Барракуда», направила в Банги 700 парашютистов, абсолютно бескровно свергла Бокассу и назначила президентом его предшественника Дако, чудом все это время остававшегося целым и невредимым. По улицам в эти дни ходили толпы с вполне «цветасто-революционными» транспарантами: «Требуем суда над Бокассой и его сообщниками!», «Центральноафриканский народ остается изнасилованным!», «Сука сбежала, щенки остались!»…
…С тех пор прошло уже много лет. Как и всякая страна, созданная «сверху» и состоящая из разношерстных и не желающих жить в мире и согласии народностей и территорий, Центральная Африка, вновь ставшая республикой, продолжает прозябать в условиях перманентного политического кризиса — «свободных выборов», коррупционных скандалов, военных переворотов и… светлых воспоминаний о «твердой руке».
Он был «великим гуманистом» и «сыном нации, признанным всеми в качестве великого строителя», — заявил президент ЦАР Бозизе, подписавший указ о полной реабилитации Бокассы. И резюмировал: «Он построил страну, а мы разрушили всё, что он построил».
«Увы, — как бы продолжает эту речь сайт Бокасссы, — его народ никогда не мог полностью постичь доброту Императора БОКАССЫ 1-го и степень его преданности народу». «Возможно, лишь сейчас, после его ухода из общественной жизни, мы можем оглянуться назад и по-настоящему понять легендарную фигуру, которую народ некогда провозгласил одним из самых оптимистических людей в Африке».
Добавить здесь, пожалуй, ничего. Разве что встать и запеть хором: «Центральная Африка, наша держава…»

Даниил КОЦЮБИНСКИЙ