Присяжным предложили три версии «дела каннибалов»
27 апреля стороны защиты и обвинения в громком деле петербургских каннибалов Максима Главатских и Юрия Можнова сошлись в прениях перед коллегией присяжных. Было ли совершено само преступление: убийство 16-летней школьницы Карины и расчленение ее трупа на части, обоими ли подсудимыми или кем-то одним из них, виновны ли подсудимые, а если виновны, то в чем именно, и есть ли хоть какая-то возможность для снисхождения к ним. Эти вопросы будут поставлены перед присяжными 30 апреля, и именно в этот день им предстоит дать на них ответ в своем вердикте. В прениях же стороны получили последнюю возможность склонить чашу весов в ту или иную сторону.
Перед началом прений защита Максима Главатских поинтересовалась у присяжных, не было ли попыток пообщаться с ними вне рамок процесса со стороны государственного обвинения или потерпевших и тем самым оказать давление на формирование независимого мнения коллегии присяжных. Ответ судебной коллегии был отрицательным.
— Я убеждена, что преступление имело место и совершили его именно подсудимые, — заявила государственный обвинитель Светлана Ефименко. — Сегодня Главатских и Можнов сидят здесь с видом оскорбленной невинности, но я не сомневаюсь, что все доказательства складываются в мозаику, показывающую, что преступление совершили именно они. Совершили обдуманно, цинично и хладнокровно. Показания подсудимых, каждый из которых отрицал именно свою вину в убийстве девушки, обвинение оценило как противоречивые, лживые и абсурдные. И хотя обвинение и признало, что сомнения в вине подсудимых есть, эти сомнения не носят неустранимого характера и легко опровергаются всем комплексом представленных доказательств.
По мнению обвинения, подсудимые цинично и хладнокровно уничтожали следы преступления, расчленяя тело своей утопленной в ванне жертвы, вывозя останки убитой девушки на помойки, а затем еще решили нажиться на вещах Карины.
— Но убить девочку, виновную только в том, что она влюбилась не в того человека, расчленить ее тело им было мало: они еще часть тела убитой преспокойно запекли и употребили в пищу на следующий вечер, сидя перед компьютером, — говорила присяжным Светлана Ефименко. — И Главатских, и Можнов понимали что делают, и действовали вполне осознанно.
По мнению обвинения, никакого снисхождения подсудимые, совершившие такое, не заслуживают. Напомнив присяжным, что отнятая жизнь человека невосполнима и что виновные должны быть наказаны, обвинение отметило, что приговор им должен восприниматься не только с точки зрения наказания, но и как мера социальной защиты всего общества от такого рода инцидентов.
Сторону обвинения сменил представитель потерпевшей стороны: самой матери убитой Карины на прениях не было из-за болезни, но она передала адвокату текст своего обращения к присяжным.
«Я самая несчастная в мире мать, — зачитывал адвокат слова безутешной матери. — Преступники совершили нечеловеческое злодеяние, и им нет оправдания. У меня отобрали дочь, и я хочу, чтобы виновные были наказаны. Они убили не только Карину, но всю нашу семью и ее будущее. Из дочери моей сделали корм для людоедов и крыс с помойки. Представьте, что такое случилось с вашими детьми, не дай Бог…»
Сторону обвинения перед присяжными сменила сторона защиты. Несмотря на существенную разницу позиций: Можнов и Главатских все еще пытаются убедить присяжных в собственной невиновности в самом убийстве Карины, валя вину друг на друга, — в позиции их адвокатов было и несколько общих моментов. В частности, оба адвоката усомнились в доказанности предварительного сговора на убийство девушки. По их мнению, ни Главатских, ни Можнов не могли знать, что девушка решит остаться в тот роковой вечер 19 января 2009 года в их квартире на ночь, это решение созрело у Карины уже после того, как она пришла в квартиру к Главатских, и никто ее не подталкивал к этому шагу. К тому же нет ни одного свидетеля, который бы видел сам момент убийства Карины, даже хозяйка квартиры Катя в этот момент спала и проснулась, лишь когда Карина была уже утоплена. Да и о мотиве убийства, на котором настаивает обвинение, оба адвоката подсудимых высказались как о «совершенно неубедительном», а многие выводы обвинения оба адвоката назвали «не более чем предположениями».
Адвокат Максима Главатских настаивал, что все допрошенные судом свидетели, близко знавшие его подзащитного, описывали его как «обаятельного, неагрессивного человека, пользовавшегося большой симпатией у знакомых девушек». В ответ адвокат Юрия Можнова приводил высказывания тех же свидетелей, говоривших совсем об иных, прямо противоположных чертах характера Максима Главатских.
Адвокат Юрия Можнова настаивал, что у его подзащитного не было мотива для убийства: Можнов Карину едва знал. Зато у Главатских такой мотив, по мнению защиты Юрия Можнова, имелся — Главатских сам признался, что из-за обилия выпитого коктейля он оказался несостоятельным как любовник для Карины и запросто мог сорвать свою сексуальную неудачу на девушке. Усомнилась защита Можнова и в том, что обвинению удалось доказать, что части тела убитой девушки были употреблены в пищу, — экспертиза не смогла установить принадлежности останков пригоревшего мяса на противне человеку, а Можнов в суде заявил, что он готовил в духовке купленную в «Пятерочке» говядину, а насчет того, что это-де тело Карины, он «сказал Главатских и Кате в шутку».
Заседание закончилось последними словами подсудимых. Оба твердили, что не виноваты в убийстве, за остальное раскаивались и просили прощения у близких убитой девушки.
— Я хочу попросить у мамы Карины прощения, — заявил Максим Главатских, — видит бог, я не хотел…
— Хотелось бы извиниться перед матерью Карины, — вторил ему Юрий Можнов. — У меня у самого две сестры, и я не представляю, что бы я сделал с людьми, которые бы сотворили с ними такое…
Свое слово присяжные скажут в эту пятницу, 30 апреля.
Александр САМОЙЛОВ