Тайна смерти Сент-Экзюпери

Тятя, тятя наши сети..
Первое облачко набежало в 1998 году. У крохотного островка Риу, в виду южного побережья Франции, двое марсельских рыбаков извлекли из своей сети блестящий предмет. Одного рыбака звали Хабиб бен-Амор. Он протянул находку своему нанимателю, владельцу лодки Жан-Клод-Антуану Бьянко. Тот, потерев железку, сперва увидел имя «Антуан» - и решил, что партнер его разыгрывает. Потерев еще, он прочел: «Майор Антуан де Сент-Экзюпери». Это был военный опознавательный браслет.
Бьянко объявил о находке - и немедленно был объявлен фальсификатором. Ни журналисты в своей массе, ни семья писателя не допускали и мысли о том, что браслет - подлинный. Семья - так просто на дыбы встала. Но при этом повела себя странно: получив браслет на опознание, не пожелала вернуть его владельцу-фальсификатору. На заднем плане разразившегося скандала прошли незамеченными слова родственников жены писателя, признавших браслет собственностью Антуана де Сент-Экзюпери.

Лицом к морю
В этих местах, в миле отсюда, начинал свою карьеру знаменитый подводник, изобретатель акваланга Жак Кусто - искал и находил обломки древнеримских кораблей. Подозреваем, что его влекла сюда не только история. Это один из красивейших участков южного побережья Франции. Природа, не испорченная присутствием человека, кристально-чистое море вдали от курортных берегов. Всё дышит поэзией.
Владелец марсельской школы подводного плавания Люк Ванрель тоже погружался в этих местах. Искал на дне обломки более поздней поры: обломки того самолета, в котором погиб Сент-Экзюпери (ибо не все поверили, что браслет - подделка). Всего нашел он около сорока самолетов, а 23 мая 2000 года - и тот самый американский локхид-лайтинг, модель
Ф-5, конструкцию которого заранее изучил по чертежам, полученным от специалиста. Полагался он не только на интуицию. Локхид-лайтингов этой модели и вообще было во время войны на Средиземноморье немного, погибло же их всего три, и все - в местах, лежащих далеко от предполагаемого места гибели Сент-Экзюпери. Не один Ванрель был убежден, что в день своего последнего вылета Сент-Экзюпери намеренно отклонился от предписанного ему маршрута. А браслет был найден тут...
Погода в день погружения Ванреля стояла безоблачная и безветренная, подводные условия были идеальные, лучи полуденного солнца падали отвесно, не давая тени на дне, и Ванрель прекрасно разглядел свою находку: шасси и двигатель локхид-лайтинга.
По закону обломки кораблей и самолетов считаются могилами тех, кто погиб при их крушении. Без специального разрешения обследовать их нельзя. Зная об этом, Ванрель обратился в министерство культуры Франции. Можно было ожидать, что там заинтересуются и обрадуются - ведь речь шла о прояснении судьбы национального героя. Но вышло иначе. Хотя Ванрель не прикоснулся к обломкам, его обвинили в разграблении могилы. Богатое семейство Сент-Экзюпери (теперь богатое; писатель умер в долгах) пустило в ход свои связи в коридорах власти и добилось запрета не только на погружения, но и на рыбную ловлю в этих местах.
Более полутора лет потребовалось министерству культуры только на то, чтобы зарегистрировать заявление Ванреля. Между тем другие подводники почуяли сенсацию и, нарушая запрет, начали понемногу подбираться к обломкам. Когда же правительство с видимой неохотой всё же разрешило обследование, фрагменты погибшего самолета начали поднимать на поверхность. Прошлой осенью была обнаружена алюминиевая панель с номером 2734 L - номером самолета Сент-Экзюпери. Догадка Ванреля окончательно подтвердилась: писатель-летчик погиб совсем не там, где думали. И погиб странно.
Официальное заявление министерства культуры Франции последовало 7 апреля 2004 года. Собравшимся на пресс-конференцию журналистам сказали, что самолет вошел в воду практически вертикально (sic!) со скоростью 804,5 километра в час и что «причина гибели никогда не будет доказательно установлена». Предполагаемая причина - отказ системы подачи кислорода. Почему? Потому что в корпусе самолета не найдено ни одного пулевого отверстия. Майор де Сент-Экзюпери - не был сбит. Мысль о самоубийстве - просто напрашивается.
Сколько времени он летел вертикально вниз, лицом к морю? Принимаем скорость вхождения в воду равной v=804,5 км/ч (то есть 223,5 м/с). Если пилот выключил мотор, то падал он (t=v/g) 22,8 секунды (с высоты в 2544 метра; h=gхt2/2). Если не выключил, то при крейсерской скорости локхид-лайтинга в 483 километра в час (u=134.08 м/с) получаем (t=(v-u)/g) 9,1 секунды (с высоты в 1628 метров).

Семья и страна озабочены
Благосостояние родственников писателя покоится на его посмертной славе, на изданиях и переизданиях его сочинений, в первую очередь - «Маленького принца», в популярности соперничающего с Библией.
Но наследие Сент-Экзюпери - не только семейный бизнес. Летчик-писатель - национальный герой Франции, одна из самых привлекательных физиономий этой страны, изрядно униженной в войнах с Германией. Французам, в массе своей загнавшим нелицеприятное прошлое в подсознание, нужна патриотическая отдушина, и тут Сент-Экзюпери незаменим. Он лучше де Голля послужил восстановлению «национального величия Франции». (Это величие, к слову сказать, сейчас прочно забыто, но некогда было нешуточным. До возвышения Пруссии во второй половине XIX века французская армия столетиями считалась самой грозной силой на свете, а французский солдат, особенно кавалерист, - самым доблестным. Британия правила над волнами, Франция - над землями. Преобладание Франции на суше никем не оспаривалось до Крымской войны, даже до пирровой победы Наполеона III над Австрией при Сольферино (1859); оно рухнуло только в 1871 году. Герцен пишет о нем как о чем-то само собою разумеющемся. Стендаль убежден, что даже коалиция европейских держав не в состоянии выдержать более одной кампании против Франции... без английских денег.)
Но если Сент-Экзюпери не был сбит мессершмитом, а погиб в результате технической неисправности, то, согласимся, его героизм несколько бледнеет. Если же это было самоубийство (версия, тотчас высказанная историком Марком Бернаром (Mark Bernard), то дела обстоят еще хуже. Писатель, может, и не проигрывает от такого конца, в котором есть что-то от богемы, - а вот национальный герой-летчик оказывается не на высоте.
   Не удивительно, что первые попытки обследования дна у острова Риу встретили противодействие и правительства, и семьи. Племянник писателя, едва прослышав про находку Ванреля, заявил: «Легенды типа Сент-Экзюпери не терпят подновления!»
   Точнее не скажешь. Слишком многое поставлено на карту. Особенно сейчас, когда Франция, во всем блеске своего отредактированного национального величия (разве что чуть-чуть омраченного антисемитизмом), отметила перед лицом всего мира 60-летие гибели своего героя.



Перед роковым вылетом
Можно ли вообразить Антуана де Сент-Экзюпери несчастным человеком?
Аристократическое происхождение, безоблачное детство в замке Сент-Морис де Реман под Лионом, обожаемая и обожающая мать... А взрослость? Захватывающая профессия, даже две, - это ведь давно отмечено: два увлекательных занятия идут не в ущерб, а в помощь друг другу; одно подпитывает другое... Своевременная, почти моментальная писательская известность. Правда, в промежутке были горькие неудачи, о которых мы наслышаны, но у какого же героя не было неудач? Труднее поверить, что годы признания и славы были для писателя мрачным, даже отчаянным временем.
Летом 1944-го на Корсику, покинутую нацистами, прибыла эскадрилья 2/33 французских ВВС. Расположилась она в портовом городе Бастии, смотрящем в сторону Италии (в хорошую погоду видны острова Эльба и Монтекристо). Своего рода талисманом эскадрильи считался майор Антуан де Сент-Экзюпери, не самый замечательный пилот (ростом был высоковат, комплекцией в последние годы грузен, в движениях неуклюж; в жизни и за штурвалом отличался рассеянностью) и не слишком дисциплинированный офицер, но человек отважный до сумасбродства, любезный и галантный, острослов, весельчак и всеобщий любимец - словом, из тех, что приносят счастье. Он уже известный писатель, автор «Ночного полета» и «Земли людей». «Маленький принц» тоже написан (в 1943-м, в Америке) и издан, но финансового успеха пока не принес - и принесет не автору. Однако сам весельчак, как это нередко бывает, невесел - или, во всяком случае, не выглядит счастливым, и основательно прикладывается к бутылке. Даже более того: он - глубочайший пессимист, прощающийся с жизнью.
Основания для этого были самые разные. Одно из двух любимых дел уходило из рук. Ранние авиаторы чувствовали себя птицами - теперь на смену их хрупким аппаратам, где всё зависело от пилота, приходили переусложненные, перегруженные приборами тяжелые машины, оставлявшие куда меньше простора воображению, мечте и поэзии. Сент-Экзюпери не любил их - и не берег военные машины, за что его, случалось, удерживали не земле. Да если бы и любил - летать в сорок четыре года поздновато, особенно если здоровье подточено ранами (Сент-Экзюпери не раз чудом выходил живым из аварий и крушений). Начальство неохотно отпускало писателя в небо - возможно, не без давления со стороны начальства совсем уж высокого.
Странно вымолвить, но теперешний национальный герой в ту пору представлялся генералу де Голлю коллаборационистом и чуть ли не предателем - ведь книга «Полет в Аррас» вышла в вишистской Франции. Мало того: де Голль был убежден, что Сент-Экзюпери, лично знакомый с Эйзенхауэром, настраивает американцев против него, вождя Сопротивления. Быть может, тут и была доля истины. В частных разговорах Сент-Экзюпери осуждал де Голля за чрезмерные амбиции, утверждал, что тот ставит личные интересы выше интересов родины. А влияние де Голля росло час от часу, и генерал был мстителен, обид не прощал. Он поставил Сент-Экзюпери под негласный надзор. Почту писателя перлюстрировали, его книги были запрещены в освобожденной части Франции. Тут есть отчего запить.
Говорят, летчику даже мерещилось, что после войны его отдадут под суд и расстреляют как предателя. Было ли такое возможно? Не знаем. Маловероятно. Но примеры поспешных расправ и дикой несправедливости победителей известны. Взять хоть маршала Петена, героя Первой мировой войны. Давно выяснено, что и во Вторую мировую войну он не запятнал честь Франции (поголовно не хотевшей сражаться), а сделал всё мыслимое для ее спасения (ведь номинально Франция так и не капитулировала; вишистский режим существовал на условиях перемирия). Петен принял лично на себя весь позор, который должны были с ним разделить миллионы французов, - и был в возрасте 88 лет приговорен к смертной казни (замененной пожизненным заключением). Де Голль отказался даже принять его представителя, а ведь Петен был законным главой государства; генерал же действовал как узурпатор, по праву силы...
Были у Сент-Экзюпери и другие поводы для пессимизма. Первая юношеская влюбленность принесла ему лишь горькое разочарование. Мимолетные связи и жена-сальвадорка, Консуэло Гомес-Карильо, не отвечали запросам быстро старевшего писателя. Брак этот был, что называется, открытый, взаимной верности не предполагавший (соглашение, которое Консуэло использовала, по слухам, на всю катушку), но артистическая разнузданность с годами надоедает, и мужчина, входящий в возраст, обыкновенно спрашивает себя словами Пушкина: «Нельзя ль найти подруги нежной, нельзя ль найти любви надежной?»
Верно: пошлая рутина обыденности (который как огня боялся Сент-Экзюпери) мужу Консуэло не угрожала. Подвижная, артистичная, полностью отрешенная от реальности, она была забавна и соскучиться не давала - уже хотя бы потому, что скандалы между супругами были беспрерывные. Посторонних она не стеснялась. Друзья наблюдали, как Антуан едва успевал уворачиваться от тарелок, которые она в него швыряла. Ложь и мистификация были подлинной стихией Консуэло. Ложью, можно допустить, были и слухи об импотенции писателя, которые она упорно распространяла; но дыма без огня не бывает (другие женщины тоже не в превосходной степени отзывались о любовных доблестях Антуана), и почти очевидно, что обычных радостей, скрепляющих союз мужчины и женщины, не хватало и ей, и ему. Так что и эта составляющая бытия не слишком привязывала Сент-Экзюпери к жизни.
В мае 1944-го, после восьми месяцев просьб и закулисных интриг, Сент-Экзюпери добился разрешения вновь подниматься в воздух. Физически он был мало к этому пригоден. Шея почти не поворачивалась, боли в спине отпускали редко. Летал он плохо, и друзья-соратники всеми правдами и неправдами старались удержать его на земле. Командир эскадрильи, Рене Гавуаль, припоминает, что пилот-писатель намекал ему: мол, пора; в один прекрасный день я исчезну, и лучше бы - при исполнении задания. Сент-Экзюпери передал командиру свои бумаги - с инструкцией, как ими распорядиться после его смерти. Друзьям он писал, что победа (теперь она была уже очевидна) принесет миру не радость, а тошнотворную скуку: к душе человеческой вплотную подступает мир машин, потребительский мир, в котором нет места поэзии. Незадолго до 31 июля он подарил сослуживцам пишущую машинку и любимые шахматы.

Последний полет
В разведывательные полеты вылетали засветло. Будили летчиков ночью. Но его будить не пришлось. В последнюю ночь Сент-Экзюпери вообще не ложился. До сих пор неясно, не был ли его последний вылет самовольным. Допускают, что сесть за штурвал должен был другой летчик - и Сент-Экзюпери вызвался его заменить, не поставив в известность командира. Гавуаль прибыл на аэродром после взлета Сент-Экзюпери - и разразился проклятиями: «Какого черта вы позволили ему взлететь?!»
По многим признакам Сент-Экзюпери мог думать, что этот полет - в том или ином смысле - последний в его военной карьере. Искал ли он смерти? Утверждать этого нельзя. Возможно, лишь призывал смерть; возможно, вылетел без определенного плана, а роковое решение повернуть самолет носом к другой лазури принял в самый последний момент, поддавшись внезапному импульсу. Косвенно он сказал о возможности самоубийства за восемь дней до 31 июля: находясь в воздухе над Турином, он намеренно подпустил к себе германские истребители. Вооружения на его разведывательном локхид-лайтинге не было, немцы знали это, и поведение летчика показалось им таким странным, что они не стали нападать...
Полагают, что в 9:30 Сент-Экзюпери пересек береговую линию Франции. Больше от него и о нем никто ничего не слышал. Ванрель, не сомневающийся, что это было самоубийство, считает, что герой заранее выбрал дивное по красоте место для своей могилы.

Завещание и наследие
Что же сказал нам своей смертью Антуан де Сент-Экзюпери? И что он сказал своей жизнью?
Завещанием писателя естественно считать не изданную посмертно (и незаконченную) «Цитадель», а «Маленького принца», вещь отнюдь не светлую и жизнеутверждающую, а глубоко пессимистическую, если же приглядеться, то и пустоватую, при всей ее заслуженной популярности.
Пессимистическую потому, что во всей вселенной писателя, не только на Земле, нет ни одного человека, кроме лирического «я» рассказчика, от всех оторванного, ни с кем не связанного. Герой сказки, Маленький принц, все же не человек, а сверхчеловек. Он и умирает, как Христос: тело его исчезло, вознеслось на небо (но мы-то знаем, что вознесение на небо - другое имя смерти).
А пустоватую - потому, что во вселенной Сен-Экзюпери не хватает Бога (в резком контрасте со сказками Андерсена или Гауфа). От этого чувства невозможно избавиться. Мир холоден и пуст. Герои в человеческом обличье карикатурны и плоски (что вовсе не обязательно для сказки). В лисе и змее больше человеческого, чем в короле, честолюбце или пьянице. Космогония скучная, раздражающая, без полета воображения. В этом и состоит евангелие от Сент-Экзюпери. Человек очень поверхностно образованный и, решусь вымолвить, неглубокий, он совсем не был мыслителем. Он был чувствователем, одним из первых ощутил наше мировое сиротство - его и выразил. Мы больше не верим. Не можем верить после окопных боев на Сомме и иприта, после газовых камер и Хиросимы. Особенно - после Соммы и иприта. Не вторая, а первая мировая война перевернула европейское сознание (вторую многие не без оснований считают всего лишь продолжением первой). Не будь первой - не было бы ни большевизма, ни нацизма. Бог отступился от человечества, от его цивилизованной части. Остался он в своем прежнем статусе только у мусульман мусульманских стран, да и то не у всех. Даже самые пламенно верующие среди нас - не более чем ханжи рядом с теми, кто не пережил, не осознал, не пропустил через свою душу катастроф XX века.
Еще - Сент-Экзюпери сказал нам (своей жизнью и своей смертью), что Бог - это традиция. Нельзя вырывать с корнем то, чем жили родители. Маленький принц - противник самодовлеющего разума, теснящего душу, апостол простых исконных ценностей, всего того, чего в жизни (включая жизнь семейную) писателю катастрофически недоставало. Маленький принц, разумеется, еще и второе «я» автора, ведь поэты не взрослеют.
Говорят, до войны, в Тулузе, Сент-Экзюпери бросил одну из своих возлюбленных после того, как застал ее за штопаньем носков. Ушел, дескать, даже не простившись. Очень похоже! А читается эта притча вот как: пуще смерти он боялся обыденности. Смерти, как мы видели, не боялся, хотя правы и те, кто в его отваге усматривает нечто от истерики и исступления. Но это ведь и всегда так. Романтическая парадигма - просиять и погаснуть - вот что было заложено в этом неповзрослевшем ребенке. Старость с ее болезнями и немощью, повседневность с ее носками, часто требующие от человека большего напряжения душевных сил, чем военные подвиги и мгновенная героическая смерть, оказались ему не по плечу.
«Зорко одно лишь сердце - самого главного глазами не увидишь»; «ты в ответе за тех, кого приручил»; «единственная на Земле роскошь - роскошь человеческого общения»... Куча цитат, ставших частью нашей жизни. Сама мудрость, не так ли? Ошеломляющая в своей простоте «мудрость чудака», мудрость поэта. Спасибо ему (хотя и до него говорили; и не афоризмами жива высокая литература). Мировая слава Сент-Экзюпери оправданна; талант его несомненен. Но мы бы услышали всё это иначе, а может - и вовсе не услышали бы, справься Сент-Экзюпери со своею депрессией и переживи 31 июля.
...Россия, часто поднимавшая на щит невесть кого, в отношении Сент-Экзюпери не промахнулась: воздала писателю по заслугам, хоть и с опозданием. Воздает и по сей день. Есть тому не совсем обычное свидетельство: во-первых, в России писателя сделали графом; во-вторых, его имя в русском интернете пишут латиницей самым непостижимым образом. Например, так: Antuan de Sent Exupery. И еще лучше: Antuan Sent-Ekziuperi и Antuan Sent-Ekzyuperi. Особенно умиляет это Antuan, миру за пределами России решительно не известное. Случается в имени до восьми (!) ошибок. Это ли не свидетельство славы поистине всенародной - когда о тебе не только слышали, но и мечтают, и даже пишут люди вполне безграмотные и безмысленные? Но можно допустить, что сам писатель, посмертно ставший французской мыльной оперой, хотел другой славы и другой аудитории.

Справка «Новой газеты»
- Юрий Колкер родился в 1946 году в Ленинграде. Поэт, критик и публицист. Окончил физико-механический факультет Ленинградского политехнического института (1969). Кандидат физико-математических наук (1978). В 1980 - 1984 работал кочегаром в ленинградских котельных и участвовал в самиздате. В 1983 выпустил комментированный двухтомник Ходасевича в Париже. С 1984 по 1989 год жил в Иерусалиме и работал в иерусалимском университете. С 1989 по 2002 год работал на русской службе Би-Би-Си в Лондоне. Печатается в российских изданиях с 1972 года, в зарубежных - с 1981 года (всего, включая перепечатки, более тысячи публикаций). В 2001 - 2002 годах был помощником редактора лондонского журнала «Колокол». Выпустил пять книг стихов и несколько книг в качестве редактора и переводчика. Живет в Лондоне.