Откуда они знают, что у путина не было умысла?
Писатель Нина Катерли только что получила ответ из Следственного управления и страшно им возмущена
А все началось с того, что 16 декабря я услышала по телевидению заявление Владимира Путина во время прямой линии, транслировавшейся по федеральным телеканалам, о том, что «вина Ходорковского в суде доказана». Меня это страшно возмутило — приговор должны объявить 27 декабря, судья Данилкин находится в совещательной комнате, а Путин, не стесняясь, давит на суд, указывая, каким должен быть приговор. Он прекрасно понимает, что он делает, и прекрасно знает, что ему это сойдет с рук. И меня взяла такая злость, что я решила попытаться сделать так, чтобы это ему с рук не сошло.
Я стала думать: что же мне делать? И на следующий день написала заявление в Следственный комитет — его начальнику Александру Бастрыкину: проверьте, нет ли в действиях господина Путина признаков преступления по статье 294 Уголовного кодекса («Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия»)? Отправила заказное письмо с уведомлением о вручении и стала ждать ответа.
Я понимала, конечно, что они побоятся возбуждать против Путина уголовное дело, и не очень надеялась, что они ответят. Но мне ответил какой-то референт, что все передано в Следственное управление по Москве. Потом начальник отдела этого управления написал, что заявление передано в Останкинский межрайонный следственный отдел. Ответа не было очень долго, я написала повторно — и 19 марта получила безобразный ответ, свидетельствующий, что они делают все что хотят, и отмазывают кого хотят, и что власти можно все, а нам нельзя ничего.
И. о. заместителя начальника межрайонного отдела Ильгизаров написал, что они не будут даже проводить проверку заявления, потому что доводы о вмешательстве Путина в деятельность суда «основаны на домыслах». Какие же это домыслы, если вся страна видела и слышала, что он говорил!
Они пишут, что признаки преступления по статье 294 существуют, только если есть умысел. Интересно, а как они узнали, что у Путина не было умысла, если они ничего не проверяли? Может быть, они его вызывали на допрос? Я очень хотела бы на это посмотреть — как они посылают Путину повестку. Понятно, что ничего этого они не делали и им просто надо было от меня отмахнуться. И чтобы, не дай бог, Путина ничем не побеспокоить.
Мне очень хотелось бы, чтобы об этом безобразии узнали наши сограждане: что прокуратура и следственный комитет, когда им сообщают о возможном преступлении со стороны начальства, ничего не расследуют и ничего не проверяют. Я ведь не просила немедленно возбудить уголовное дело!
Я просила хотя бы проверить — но мне и в этом отказали. Разумеется, я буду жаловаться на такой ответ. И еще меня возмущает, что журналистов и общественность обвиняют в том, что они «давили на суд». И что судья Данилкин якобы находился под страшным давлением, вынося приговор. Это же все с ног на голову переворачивают! Какие у нас возможности давить на суд? Никаких. Мы можем только писать, говорить и возмущаться. Но здесь они видят «давление», а со стороны Путина — не видят.
А все началось с того, что 16 декабря я услышала по телевидению заявление Владимира Путина во время прямой линии, транслировавшейся по федеральным телеканалам, о том, что «вина Ходорковского в суде доказана». Меня это страшно возмутило — приговор должны объявить 27 декабря, судья Данилкин находится в совещательной комнате, а Путин, не стесняясь, давит на суд, указывая, каким должен быть приговор. Он прекрасно понимает, что он делает, и прекрасно знает, что ему это сойдет с рук. И меня взяла такая злость, что я решила попытаться сделать так, чтобы это ему с рук не сошло.
Я стала думать: что же мне делать? И на следующий день написала заявление в Следственный комитет — его начальнику Александру Бастрыкину: проверьте, нет ли в действиях господина Путина признаков преступления по статье 294 Уголовного кодекса («Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия»)? Отправила заказное письмо с уведомлением о вручении и стала ждать ответа.
Я понимала, конечно, что они побоятся возбуждать против Путина уголовное дело, и не очень надеялась, что они ответят. Но мне ответил какой-то референт, что все передано в Следственное управление по Москве. Потом начальник отдела этого управления написал, что заявление передано в Останкинский межрайонный следственный отдел. Ответа не было очень долго, я написала повторно — и 19 марта получила безобразный ответ, свидетельствующий, что они делают все что хотят, и отмазывают кого хотят, и что власти можно все, а нам нельзя ничего.
И. о. заместителя начальника межрайонного отдела Ильгизаров написал, что они не будут даже проводить проверку заявления, потому что доводы о вмешательстве Путина в деятельность суда «основаны на домыслах». Какие же это домыслы, если вся страна видела и слышала, что он говорил!
Они пишут, что признаки преступления по статье 294 существуют, только если есть умысел. Интересно, а как они узнали, что у Путина не было умысла, если они ничего не проверяли? Может быть, они его вызывали на допрос? Я очень хотела бы на это посмотреть — как они посылают Путину повестку. Понятно, что ничего этого они не делали и им просто надо было от меня отмахнуться. И чтобы, не дай бог, Путина ничем не побеспокоить.
Мне очень хотелось бы, чтобы об этом безобразии узнали наши сограждане: что прокуратура и следственный комитет, когда им сообщают о возможном преступлении со стороны начальства, ничего не расследуют и ничего не проверяют. Я ведь не просила немедленно возбудить уголовное дело!
Я просила хотя бы проверить — но мне и в этом отказали. Разумеется, я буду жаловаться на такой ответ. И еще меня возмущает, что журналистов и общественность обвиняют в том, что они «давили на суд». И что судья Данилкин якобы находился под страшным давлением, вынося приговор. Это же все с ног на голову переворачивают! Какие у нас возможности давить на суд? Никаких. Мы можем только писать, говорить и возмущаться. Но здесь они видят «давление», а со стороны Путина — не видят.
Нина КАТЕРЛИ
Прямая речь
Юрий ШМИДТ, адвокат:
— По закону проверка должна проводиться по любому обращению гражданина, и никаких исключений не предусмотрено. Отказывая Нине Катерли в проведении проверки, следствие сочиняет требования к составу преступления, которых в законе нет. Есть решение Европейского суда, где сказано: «Презумпция невиновности нарушается, если в заявлении официального лица относительно обвиняемого в совершении преступления выражается мнение о его виновности до того, как это было установлено в соответствии с законом. При этом достаточно, чтобы были основания полагать, что официальное лицо считает обвиняемого виновным даже в отсутствие каких-либо официальных выводов». А Путин, как известно, многократно называл Ходорковского виновным.