Жандармы ниже пояса
Количество провокаций на первомайской демонстрации оппозиции побило все предыдущие рекорды. Экскременты, резиновые фаллосы, трусы и, что самое позорное, — не меньше сотни обманутых гостей нашей страны, у которых останется очень неприятное воспоминание о российском гостеприимстве. Действительно ли все это было нужно для авторитета «встающей с колен» страны? А, господа согласные?
Как и зачем устраиваются провокации на акциях несогласных?
Эволюция, Феликс Эдмундович!
Начать с того, что оппозиционеры были окружены милицией со всех четырех сторон, в то время как остальные колонны охранялись лишь короткими цепочками людей в форме (такой же чести, что и несогласные, удостоилась только небольшая группа Антифа, завершавшая шествие коммунистов). Причем вопрос, зачем столько правоохранителей собрали в одном месте, остается открытым. Во всяком случае — вряд ли для охраны общественного порядка: ни один из них не попытался задержать мужчину лет тридцати, который бросился на лидера нацболов Эдуарда Лимонова с двумя полиэтиленовыми пакетами экскрементов, еще за полчаса до выхода колонны от БКЗ. Лимонова взяли под бдительную охрану соратники; павшие на асфальт фекалии были накрыты известной официозной газетой, а провокатор спокойно прошел сквозь плотную цепь милиционеров, скрывая лицо от десятка фотографировавших его журналистов. Или кидаться калом — больше не значит нарушать общественный порядок? Может быть, некоторые сторонники теории эволюции воспринимают такой способ высказывания как традицию, идущую от предков-приматов?
Обезьянничанье продолжилось уже после начала шествия: «метатели» порадовали колонну несогласных пачкой красных трусов с надписью «Читайте книгу Эдуарда Лимонова «Это я — Эдичка» и полудюжиной фаллоимитаторов. Одного из провокаторов демонстрантам удалось задержать, он был сдан милиционерам. Остальные — те, кого не удалось поймать за руку — продолжали следовать рядом с колонной.
Разменная монета
Когда демонстранты свернули с Невского на улицу Марата, на Стремянной их поджидал новый сюрприз: не меньше сотни чернокожих студентов с плакатиками «Иван Дулин — наш герой» и фотографией означенного гея-фрезеровщика из сериала «Наша Раша». Сами африканцы на провокаторов вовсе не походили, и были, похоже, неприятно удивлены, когда милиция не впустила их в основную колонну несогласных. Зато кураторы мнимых «поклонников Дулина» — несколько белых юношей и девушек — показывали совсем другой градус волнения: как же, ведь могло сорваться мероприятие, на которое, видимо, потрачено столько сил и, главное, средств. В конце концов, высокий милицейский начальник в штатском разрешил кураторам африканцев догнать толпу, только убрав провокационного «Дулина», что немедленно и было сделано. Вместо фрезеровщика в черных руках появилось нарочито неопрятное полотнище с надписью «Мир, труд, май!» — судя по всему, сделанное вовсе не этими руками. Транспарант отняли «несогласные» Андрей Пивоваров и Александр Гудимов, чем окончательно поставили африканцев в тупик, зато вызвали у их куратора долгожданное негодование, которое, к счастью, ему не удалось перевести в конфликт.
Под присмотром угрозыска
Уже во время митинга на Пионерской площади ваш покорный слуга сумел поговорить с группой обескураженных чернокожих — на английском языке, потому что русского они практически не понимают. Африканцы были очень удивлены, когда узнали, что попали на митинг оппозиции и что фактически были поставлены своими кураторами в один ряд с трусами и фаллоимитаторами. Ничего не знали они и о сентябрьском Марше за сохранение Петербурга, куда некие предприимчивые молодые люди пригласили чернокожих студентов в качестве «потомков Пушкина». Кстати, плакаты и перекидки, которые вручили африканцам на той акции, были выполнены в той же оскорбительной манере, что и нынешний «Мир, труд, май!»: грязно-корявыми буквами на криво разодранных простынях.
Примерно через пять минут разговора к нашей тесной компании прибилась девушка в темных очках. «Вы о чем тут с ними разговариваете?» — спросила она меня таким голосом, каким на темной улице спрашивают закурить. «Беседуем, — ответил я. — А вы кто?» «Я их друг», — был ответ. Я предложил «их другу» присоединиться к разговору, но девушка, наоборот, куда-то исчезла. Зато через минуту меня крепко схватили за руки двое крепких мужчин в штатском. Один из них представился: «Угрозыск!» — и меня потащили подальше от толпы «поговорить».
Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не участники шествия, которые озаботилось тем, что журналиста «Новой» куда-то уводят, и окружили нас плотным кольцом. Один из штатских предъявил удостоверение и оказался Алексеем Николаевичем Сахаровым; разговаривать со мной ему пришлось при большом числе свидетелей.
Как оказалось, мне инкриминировался разговор с африканцами по-английски.
— Что вы им сказали? — спросил Алексей Николаевич.
— Хотел узнать, кто они и что здесь делают, — честно ответил я.
— Тогда ладно. А то мало ли что… — так или примерно так ответил господин Сахаров, и угрозыск оставил меня в покое.
«А еще очки надел!»
Провокации на акциях несогласных становятся таким же привычным делом, как ОМОН. В целом их можно разделить на две группы. Первые совершают с целью спровоцировать задержания: именно такую реакцию вызвал запрещенный нацбольский флаг, неожиданно поднявшийся над колонной сразу после выхода несогласных из офиса «Яблока» 25 ноября прошлого года; или железные чушки, которые кидали в щиты ОМОНа неизвестные во время избиения людей 15 апреля у метро «Пушкинская». Вторые проводят из стремления дискредитировать несогласных.
И если первые неизменно имеют успех, так как требуют только внутреннего согласования внутри органов, то вторые неизменно проваливаются, ибо рассчитаны на ответную реакцию со стороны общества и самих несогласных. А эту реакцию провокаторам никак не удается угадать!
Очевидно, вся серия мерзостей, осуществленных на первомайской демонстрации, должна была донести до собравшихся месседж о том, что Эдуард Лимонов вступал в гомосексуальную связь с чернокожими, о чем он сам пишет в своей знаменитой книге «Это я — Эдичка!». Но несогласные, стоило мне разложить им этот нехитрый пасьянс, неизменно спрашивали: «И что?» Им кажется невероятным, что столько усилий было затрачено лишь для того, чтобы раскрыть этот секрет Полишинеля. Организаторы же провокаций, по-видимому, просто не способны предположить, что «скабрезная тайна» Лимонова может оставить кого-то равнодушным. А также что бывают люди, незнакомые с сериалом «Наша Раша».
В этой связи обращают на себя внимание два направления, в которых работают провокаторы. Первое — это попытка унизить оппонента обращением к теме «ниже пояса». Прикосновение к фекалиям, половым органам и даже трусам является формой стигматизации, принятой в уголовном сообществе. Прошедшие через такой обряд люди считаются «форшманутыми» и находятся в одном шаге от «опущения». Видимо, в системе ценностей провокаторов стереотип об униженном положении «форшманутых» является непререкаемым. Отметим, что чаще всего такие стереотипы впитываются молодыми людьми, побывавшие в зоне-«малолетке».
Интересно также поразмышлять над психологической и даже психической составляющей таких провокаций — ведь организаторам самим приходится прикасаться к «грязным» предметам. Особую обеспокоенность вызывает в этой связи «фекалометатель». Только подумайте, ведь этот человек (или его помощник) должен заранее как-то заготовить «продукт», потом упаковать его в пакетики — причем, скорее всего, загодя, чтобы не попасть впросак в последний момент! А значит — хранить его (возможно даже в холодильнике). Проснувшись поутру, достать — и ехать на демонстрацию, причем, скорее всего, на общественном транспорте… У людей, способных задумать и выполнить такое, даже за деньги, определенно есть склонность к копрофилии.
Тест на толерантность
Второе направление деятельности провокаторов связано с попыткой вызвать у «жертв» расистские чувства. Похоже, на первомайской демонстрации организаторы провокации вновь, как и в сентябре, недооценили толерантность несогласных: многие из них даже принимали участие африканцев в акции просто за чистую монету. Видимо, такое поведение действительно чуждо расистской ментальности провокаторов, которые могли бы только оскорбиться, если бы кто-то сказал им, что «черные с ними».
Участие чернокожих в Первомае прокомментировал Алиу Тункара, президент «Африканского единства» в Петербурге:
— Наша организация не имеет отношения к участию студентов в демонстрации. Это были люди, в основном учащиеся не в Петербурге, в первую очередь — из Москвы, из Университета Патриса Лумумбы. Их уговорили, утверждая, что они поедут на концерт, плюс пообещали, насколько я знаю, по тысяче рублей. Питерским предлагали по 500 рублей; согласилось мало, и большинство из тех, кто согласился, ушел, когда заподозрили обман — увидели флаги «Яблока» и поняли, что идут не на концерт, а на антиправительственную акцию. Думаю, в связи со всем этим нам пора писать письмо начальнику ГУВД.
Потомки Пушкина не говорят по-русски
Эволюция, Феликс Эдмундович!
Начать с того, что оппозиционеры были окружены милицией со всех четырех сторон, в то время как остальные колонны охранялись лишь короткими цепочками людей в форме (такой же чести, что и несогласные, удостоилась только небольшая группа Антифа, завершавшая шествие коммунистов). Причем вопрос, зачем столько правоохранителей собрали в одном месте, остается открытым. Во всяком случае — вряд ли для охраны общественного порядка: ни один из них не попытался задержать мужчину лет тридцати, который бросился на лидера нацболов Эдуарда Лимонова с двумя полиэтиленовыми пакетами экскрементов, еще за полчаса до выхода колонны от БКЗ. Лимонова взяли под бдительную охрану соратники; павшие на асфальт фекалии были накрыты известной официозной газетой, а провокатор спокойно прошел сквозь плотную цепь милиционеров, скрывая лицо от десятка фотографировавших его журналистов. Или кидаться калом — больше не значит нарушать общественный порядок? Может быть, некоторые сторонники теории эволюции воспринимают такой способ высказывания как традицию, идущую от предков-приматов?
Обезьянничанье продолжилось уже после начала шествия: «метатели» порадовали колонну несогласных пачкой красных трусов с надписью «Читайте книгу Эдуарда Лимонова «Это я — Эдичка» и полудюжиной фаллоимитаторов. Одного из провокаторов демонстрантам удалось задержать, он был сдан милиционерам. Остальные — те, кого не удалось поймать за руку — продолжали следовать рядом с колонной.
Хорошо в краю родном?
Разменная монета
Когда демонстранты свернули с Невского на улицу Марата, на Стремянной их поджидал новый сюрприз: не меньше сотни чернокожих студентов с плакатиками «Иван Дулин — наш герой» и фотографией означенного гея-фрезеровщика из сериала «Наша Раша». Сами африканцы на провокаторов вовсе не походили, и были, похоже, неприятно удивлены, когда милиция не впустила их в основную колонну несогласных. Зато кураторы мнимых «поклонников Дулина» — несколько белых юношей и девушек — показывали совсем другой градус волнения: как же, ведь могло сорваться мероприятие, на которое, видимо, потрачено столько сил и, главное, средств. В конце концов, высокий милицейский начальник в штатском разрешил кураторам африканцев догнать толпу, только убрав провокационного «Дулина», что немедленно и было сделано. Вместо фрезеровщика в черных руках появилось нарочито неопрятное полотнище с надписью «Мир, труд, май!» — судя по всему, сделанное вовсе не этими руками. Транспарант отняли «несогласные» Андрей Пивоваров и Александр Гудимов, чем окончательно поставили африканцев в тупик, зато вызвали у их куратора долгожданное негодование, которое, к счастью, ему не удалось перевести в конфликт.
Под присмотром угрозыска
Уже во время митинга на Пионерской площади ваш покорный слуга сумел поговорить с группой обескураженных чернокожих — на английском языке, потому что русского они практически не понимают. Африканцы были очень удивлены, когда узнали, что попали на митинг оппозиции и что фактически были поставлены своими кураторами в один ряд с трусами и фаллоимитаторами. Ничего не знали они и о сентябрьском Марше за сохранение Петербурга, куда некие предприимчивые молодые люди пригласили чернокожих студентов в качестве «потомков Пушкина». Кстати, плакаты и перекидки, которые вручили африканцам на той акции, были выполнены в той же оскорбительной манере, что и нынешний «Мир, труд, май!»: грязно-корявыми буквами на криво разодранных простынях.
Примерно через пять минут разговора к нашей тесной компании прибилась девушка в темных очках. «Вы о чем тут с ними разговариваете?» — спросила она меня таким голосом, каким на темной улице спрашивают закурить. «Беседуем, — ответил я. — А вы кто?» «Я их друг», — был ответ. Я предложил «их другу» присоединиться к разговору, но девушка, наоборот, куда-то исчезла. Зато через минуту меня крепко схватили за руки двое крепких мужчин в штатском. Один из них представился: «Угрозыск!» — и меня потащили подальше от толпы «поговорить».
Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не участники шествия, которые озаботилось тем, что журналиста «Новой» куда-то уводят, и окружили нас плотным кольцом. Один из штатских предъявил удостоверение и оказался Алексеем Николаевичем Сахаровым; разговаривать со мной ему пришлось при большом числе свидетелей.
Как оказалось, мне инкриминировался разговор с африканцами по-английски.
— Что вы им сказали? — спросил Алексей Николаевич.
— Хотел узнать, кто они и что здесь делают, — честно ответил я.
— Тогда ладно. А то мало ли что… — так или примерно так ответил господин Сахаров, и угрозыск оставил меня в покое.
«А еще очки надел!»
Провокации на акциях несогласных становятся таким же привычным делом, как ОМОН. В целом их можно разделить на две группы. Первые совершают с целью спровоцировать задержания: именно такую реакцию вызвал запрещенный нацбольский флаг, неожиданно поднявшийся над колонной сразу после выхода несогласных из офиса «Яблока» 25 ноября прошлого года; или железные чушки, которые кидали в щиты ОМОНа неизвестные во время избиения людей 15 апреля у метро «Пушкинская». Вторые проводят из стремления дискредитировать несогласных.
И если первые неизменно имеют успех, так как требуют только внутреннего согласования внутри органов, то вторые неизменно проваливаются, ибо рассчитаны на ответную реакцию со стороны общества и самих несогласных. А эту реакцию провокаторам никак не удается угадать!
Очевидно, вся серия мерзостей, осуществленных на первомайской демонстрации, должна была донести до собравшихся месседж о том, что Эдуард Лимонов вступал в гомосексуальную связь с чернокожими, о чем он сам пишет в своей знаменитой книге «Это я — Эдичка!». Но несогласные, стоило мне разложить им этот нехитрый пасьянс, неизменно спрашивали: «И что?» Им кажется невероятным, что столько усилий было затрачено лишь для того, чтобы раскрыть этот секрет Полишинеля. Организаторы же провокаций, по-видимому, просто не способны предположить, что «скабрезная тайна» Лимонова может оставить кого-то равнодушным. А также что бывают люди, незнакомые с сериалом «Наша Раша».
В этой связи обращают на себя внимание два направления, в которых работают провокаторы. Первое — это попытка унизить оппонента обращением к теме «ниже пояса». Прикосновение к фекалиям, половым органам и даже трусам является формой стигматизации, принятой в уголовном сообществе. Прошедшие через такой обряд люди считаются «форшманутыми» и находятся в одном шаге от «опущения». Видимо, в системе ценностей провокаторов стереотип об униженном положении «форшманутых» является непререкаемым. Отметим, что чаще всего такие стереотипы впитываются молодыми людьми, побывавшие в зоне-«малолетке».
Интересно также поразмышлять над психологической и даже психической составляющей таких провокаций — ведь организаторам самим приходится прикасаться к «грязным» предметам. Особую обеспокоенность вызывает в этой связи «фекалометатель». Только подумайте, ведь этот человек (или его помощник) должен заранее как-то заготовить «продукт», потом упаковать его в пакетики — причем, скорее всего, загодя, чтобы не попасть впросак в последний момент! А значит — хранить его (возможно даже в холодильнике). Проснувшись поутру, достать — и ехать на демонстрацию, причем, скорее всего, на общественном транспорте… У людей, способных задумать и выполнить такое, даже за деньги, определенно есть склонность к копрофилии.
Тест на толерантность
Второе направление деятельности провокаторов связано с попыткой вызвать у «жертв» расистские чувства. Похоже, на первомайской демонстрации организаторы провокации вновь, как и в сентябре, недооценили толерантность несогласных: многие из них даже принимали участие африканцев в акции просто за чистую монету. Видимо, такое поведение действительно чуждо расистской ментальности провокаторов, которые могли бы только оскорбиться, если бы кто-то сказал им, что «черные с ними».
Участие чернокожих в Первомае прокомментировал Алиу Тункара, президент «Африканского единства» в Петербурге:
— Наша организация не имеет отношения к участию студентов в демонстрации. Это были люди, в основном учащиеся не в Петербурге, в первую очередь — из Москвы, из Университета Патриса Лумумбы. Их уговорили, утверждая, что они поедут на концерт, плюс пообещали, насколько я знаю, по тысяче рублей. Питерским предлагали по 500 рублей; согласилось мало, и большинство из тех, кто согласился, ушел, когда заподозрили обман — увидели флаги «Яблока» и поняли, что идут не на концерт, а на антиправительственную акцию. Думаю, в связи со всем этим нам пора писать письмо начальнику ГУВД.
Анджей БЕЛОВРАНИН
Фото Саши КУЛЕБЯКИНА и ИНТЕРПРЕСС