Забор — не место для дискуссий
Беспрецедентное для Петербурга решение принял в субботу суд Приморского района: за осквернение надписями стен и заборов лимоновца Александра Яшина отправили в Кресты. Само собой, молодой человек выводил краской отнюдь не привычное русскому глазу трехбуквенное сочетание, а куда более нецензурные вещи.
Лозунги на стенах могут стоить нацболам трех лет за решеткой
Судьи по вызову
Два нацбола, Александр Яшин и Константин Христофоров, были задержаны утром 19 октября. То, что они писали на заборе о главе Приморского района Юрии Осипове, очень не понравилось милиционерам, и парней задержали по подозрению в вандализме.
Сутки их продержали в отделении, а потом отвезли в суд, который, между прочим, по субботам не работает: судья Цибизова приехала только затем, чтобы как можно быстрее решить судьбу молодых людей. И сделала это достаточно жестко. Яшин получил в качестве меры пресечения содержание под стражей. За статью средней степени тяжести, которой после ужесточения УК стал «вандализм» (до 3 лет), посадить под стражу можно только по особым основаниям — например, за надругательство над памятником культуры. Однако у Александра, который высказывался об Осипове на стенах блочных домов и строительных заборах, наоборот, полно «смягчающих обстоятельств»: хроническое заболевание нервной системы, из-за которого его комиссовали из армии, сотрясение мозга, полученное во время конфликта с милицией, когда нацболы защищали жителей дома на улице Союза Печатников, а также поручительство от депутата ЗакСа Алексея Ковалева. Однако госпоже Цибизовой всего вышеперечисленного показалось мало; поручительство же депутата она вообще к делу приложить отказалась из-за того, что оно… написано не на гербовой бумаге и не имеет печати (до сих пор судам было достаточно собственноручной подписи поручителя).
Итак, Яшин отправился в Кресты. А его товарищ по вандализму Константин, дав подписку о невыезде… еще трое суток провел в отделении милиции! Из суда его не выпустили, решив продержать максимальный срок — 48 часов. А в воскресенье… задержали повторно, заявив, что он только что совершил мелкое хулиганство в нетрезвом виде. Опьянел, видимо, от счастья! Так что из милиции Христофоров вышел только 23 октября. Все это время он ел лишь то, что передавали ему «с воли» — милиция кормить задержанного не собиралась.
— В понедельник мы обжаловали решение по Яшину в городском суде, — комментирует Андрей Дмитриев. — Кстати, приложили к нему ходатайство Ковалева — теперь на заксовской бумаге и с печатями. В случае каких-либо сомнений депутат согласен лично подтвердить свое поручительство. Надеемся, нашу жалобу рассмотрят, как положено по закону, в трехдневный срок, а не как обычно — через два месяца (так затягивали рассмотрение по делам наших товарищей, раскидывавших листовки в Мариинском дворце). Тем более что поддержку нам обещал питерский омбудсмен Игорь Михайлов. Надеюсь, что ребята все же не получат уголовного срока — последний раз за рисование лозунгов сажали еще в советские времена, как было с Юлием Рыбаковым. Конечно, они выбрали не самый правильный и красивый способ протеста — но у нас сейчас нет другого, чтобы публично высказать свое мнение. Тем, кого приглашают на ТВ, не приходится писать на стенах…
Яблоки и лимоны снова вместе
Еще одно подтверждение того, что власти крепко взялись за нацболов, пришло из неожиданного источника. Работник аппарата «Яблока» Борис Шаров был задержан в собственной квартире в этот понедельник за отказ подписать «обязательство соблюдать закон и не участвовать в незаконных мероприятиях во время предвыборной кампании». «Обязательство» на подпись принес стажер 8-го отдела милиции, причем среди прочего имел с собой список, видимо, «неблагонадежных лиц», среди которых Борис и обнаружил себя. Самое забавное, что напротив его фамилии в сем реестре стояла отметка «НБП»…
— Наверное, меня приняли за нацбола, когда задержали на Марше несогласных 15 апреля — и так у себя зарегистрировали; их, похоже, здорово боятся, — считает Шаров. — Кстати, я эту филькину грамоту подписывать не стал, и другим не советую. Милиция ее называет «простой формальностью», но я, как человек с диссидентским опытом, знаю, как потом такие «формальности» можно использовать. Не подписывать — ваше право.
По прибытии в отделение (по внезапно возникшему основанию «жалобы соседей на шум») Борис минут пятнадцать поговорил с милицейским начальником, объяснил свою позицию и был отпущен.
Судьи по вызову
Два нацбола, Александр Яшин и Константин Христофоров, были задержаны утром 19 октября. То, что они писали на заборе о главе Приморского района Юрии Осипове, очень не понравилось милиционерам, и парней задержали по подозрению в вандализме.
Сутки их продержали в отделении, а потом отвезли в суд, который, между прочим, по субботам не работает: судья Цибизова приехала только затем, чтобы как можно быстрее решить судьбу молодых людей. И сделала это достаточно жестко. Яшин получил в качестве меры пресечения содержание под стражей. За статью средней степени тяжести, которой после ужесточения УК стал «вандализм» (до 3 лет), посадить под стражу можно только по особым основаниям — например, за надругательство над памятником культуры. Однако у Александра, который высказывался об Осипове на стенах блочных домов и строительных заборах, наоборот, полно «смягчающих обстоятельств»: хроническое заболевание нервной системы, из-за которого его комиссовали из армии, сотрясение мозга, полученное во время конфликта с милицией, когда нацболы защищали жителей дома на улице Союза Печатников, а также поручительство от депутата ЗакСа Алексея Ковалева. Однако госпоже Цибизовой всего вышеперечисленного показалось мало; поручительство же депутата она вообще к делу приложить отказалась из-за того, что оно… написано не на гербовой бумаге и не имеет печати (до сих пор судам было достаточно собственноручной подписи поручителя).
Итак, Яшин отправился в Кресты. А его товарищ по вандализму Константин, дав подписку о невыезде… еще трое суток провел в отделении милиции! Из суда его не выпустили, решив продержать максимальный срок — 48 часов. А в воскресенье… задержали повторно, заявив, что он только что совершил мелкое хулиганство в нетрезвом виде. Опьянел, видимо, от счастья! Так что из милиции Христофоров вышел только 23 октября. Все это время он ел лишь то, что передавали ему «с воли» — милиция кормить задержанного не собиралась.
— В понедельник мы обжаловали решение по Яшину в городском суде, — комментирует Андрей Дмитриев. — Кстати, приложили к нему ходатайство Ковалева — теперь на заксовской бумаге и с печатями. В случае каких-либо сомнений депутат согласен лично подтвердить свое поручительство. Надеемся, нашу жалобу рассмотрят, как положено по закону, в трехдневный срок, а не как обычно — через два месяца (так затягивали рассмотрение по делам наших товарищей, раскидывавших листовки в Мариинском дворце). Тем более что поддержку нам обещал питерский омбудсмен Игорь Михайлов. Надеюсь, что ребята все же не получат уголовного срока — последний раз за рисование лозунгов сажали еще в советские времена, как было с Юлием Рыбаковым. Конечно, они выбрали не самый правильный и красивый способ протеста — но у нас сейчас нет другого, чтобы публично высказать свое мнение. Тем, кого приглашают на ТВ, не приходится писать на стенах…
Яблоки и лимоны снова вместе
Еще одно подтверждение того, что власти крепко взялись за нацболов, пришло из неожиданного источника. Работник аппарата «Яблока» Борис Шаров был задержан в собственной квартире в этот понедельник за отказ подписать «обязательство соблюдать закон и не участвовать в незаконных мероприятиях во время предвыборной кампании». «Обязательство» на подпись принес стажер 8-го отдела милиции, причем среди прочего имел с собой список, видимо, «неблагонадежных лиц», среди которых Борис и обнаружил себя. Самое забавное, что напротив его фамилии в сем реестре стояла отметка «НБП»…
— Наверное, меня приняли за нацбола, когда задержали на Марше несогласных 15 апреля — и так у себя зарегистрировали; их, похоже, здорово боятся, — считает Шаров. — Кстати, я эту филькину грамоту подписывать не стал, и другим не советую. Милиция ее называет «простой формальностью», но я, как человек с диссидентским опытом, знаю, как потом такие «формальности» можно использовать. Не подписывать — ваше право.
По прибытии в отделение (по внезапно возникшему основанию «жалобы соседей на шум») Борис минут пятнадцать поговорил с милицейским начальником, объяснил свою позицию и был отпущен.
Анджей БЕЛОВРАНИН
Фото ИНТЕРПРЕСС